Глава 1. Террорист номер один

Остров Паланг, весна 2010

С террасы на вершине известнякового утеса был виден сверкающий в лучах утреннего солнца темно-синий океан и казавшаяся игрушечной белая яхта, стоявшая на якоре в двух милях от острова. Яхта, носившая имя «Нефритовый Лис», принадлежала господину Мао, главе могущественного финансового консорциума со штаб-квартирой в Сингапуре. Остров тоже был собственностью господина Мао, хотя официально считался территорией Малайзии. Доля истины, впрочем, в этом присутствовала: если бы гипотетические злоумышленники решились покуситься на собственность господина Мао, их остановили бы катера малайзийской береговой охраны. Командующий ВМФ Малайзии состоял на содержании у консорциума господина Мао — это было гораздо выгоднее, чем оплачивать многочисленную армию частных охранников. Господин Мао входил в десятку самых богатых людей мира, но это не значило, что он не умеет считать деньги. Скорее наоборот.

— Наш друг задерживается, — заметил господин Мао, сделав крошечный глоток зеленого чая. — Надеюсь, у него есть веские основания для того, чтобы заставлять нас ждать.

— Пунктуальный араб — это нонсенс, — весело отозвался Чен. Он пил кокосовое молоко с колотым льдом, великолепно утолявшее жажду в такую жару. — Если он появится здесь до вечера, я очень удивлюсь.

Сам он прибыл на остров на рыбацкой лодке, заплатив ее хозяину пятьдесят долларов. Братство Небесного Огня могло позволить себе любые расходы, но Чен любил такие экспромты, напоминавшие ему дни бурной юности. К тому же ему хотелось немного подразнить господина Мао.

Третий участник беседы, высокий сухопарый немец Лотар Эйзентрегер, воспользовался маленькой субмариной — излюбленным транспортным средством Четвертого Рейха. В последние дни войны гросс-адмирал Карл Дениц приложил огромные усилия, чтобы спасти хотя бы часть подводного флота Германии. В результате почти полсотни подводных лодок бесследно растворились в туманах мирового океана — они-то и стали тем фундаментом, на котором вырос впоследствии Четвертый Рейх.

Сейчас Эйзентрегер, облаченный в легкий белый костюм, крутил в руках высокий бокал с холодной минеральной водой. Кислое выражение лица немца красноречиво свидетельствовало о том, что он предпочел бы что-нибудь покрепче, но час был ранний, и организовывавший встречу господин Мао не предложил гостям даже пива — только безалкогольные напитки.

— Скажу без обиняков, — проворчал немец, — я не вижу причин обращаться к кому-то за помощью. Особенно к человеку.

— Наши организации достаточно влиятельны, спору нет, — улыбнулся Чен. — Однако задача, которую мы перед собой ставим, чересчур сложна. Арабский мир — муравейник, который очень легко разворошить, но нам нужен кто-то, кто разбирается в тонкостях восточной политики. Кто подходит на эту роль лучше нашего друга? В конце концов, он родственник королевской семьи, глава могущественного клана…

— Не глава, — поправил господин Мао. — С тех пор как наш друг вынужден скрываться, делами клана заправляет его дядя, Салех. Мы могли бы обратиться к нему…

— И Салех отправил бы нас к Усаме, — возразил Чен. — Потому что подобными делами в семье Бен Ладенов занимается именно он.

Чен откинулся на спинку плетеного кресла и с наслаждением отхлебнул кокосового молока. Над террасой был натянут тент, защищавший гостей от тропического солнца. На золотистом от солнечных лучей полотне, как на экране, вырисовывались резные контуры пальмовых листьев, колыхавшихся в ритме легкого океанского бриза. Чен залюбовался этой картиной, напоминавшей ему театр теней. Отец Чена был хозяином такого театра — маленького павильона, где на ширме оживали герои далекого прошлого, чудовища и волшебники, фениксы и драконы. Никто, кроме китайцев, не способен оценить завораживающую красоту теневого мира. Только китаец понимает, что тень, которую отбрасывает человек, может быть не менее опасна, чем он сам.

Тень, которую отбрасывал Усама Бен Ладен, была чернее нефти и холоднее льда.

Братство Небесного Огня уже вело с ним общие дела. В 2001 году, когда боевики Братства, выполняя заказ группы международных финансистов, уничтожили башни-близнецы на Манхэттене, Усама согласился взять на себя ответственность за эту акцию. Согласился, разумеется, не просто так, а в обмен на несколько номерных счетов в банках Люксембурга и Ливана. Благодаря этому авторитет Бен Ладена в арабском мире вырос до небес, но американцы, поверившие в подброшенную им дезинформацию, принялись выслеживать Усаму с утроенной энергией. Им почти удалось настичь его в пещерном городе Тора-Бора, но Бен Ладен неожиданно вывернулся прямо у них из рук — причем хваленый американский спецназ понес большие потери, о которых в прессе, разумеется, не сообщалось. После событий в Тора-Бора Усама окончательно превратился в легендарную личность — даже люди Братства Небесного Огня не знали, где он скрывается.

Однако год назад Усама сам дал знать о себе. То ли ему наскучило прятаться и вести жизнь мирного обывателя, то ли до него дошли слухи о тайных приготовлениях, которые вели Братство и Четвертый Рейх. Так или иначе, однажды к Чену пришел человек и произнес слова, служившие паролем для связи с Бен Ладеном.

— Шейх знает о Миннеаполисе, — сказал человек. — Ему известно и о том, что вы собираетесь сделать в Москве. Шейх просил передать вам, что он уважает вас и ваши дела и готов помочь, если вам понадобится его помощь.

Визит посланника Бен Ладена скорее насторожил, чем обрадовал Чена. Операции в Штатах и России готовились в обстановке строжайшей секретности, и Усама никак не мог узнать о них — никак, если только не предположить, что кто-то из людей Братства, посвященных в тайну, работает еще и на «Аль-Каиду».

Чен ничего не имел против «Аль-Каиды», так же как и против «Хезболлах», Ирландской республиканской армии и десятка других террористических организаций. Братство Небесного Огня одинаково успешно работало с суннитами, шиитами, католиками, протестантами и индуистами — религиозные различия никогда не волновали лидеров Братства. Но иметь в своих рядах двойных агентов было недопустимо. Со времен своего возникновения Братство свято соблюдало принцип чистоты рядов. Предателя необходимо было вычислить и уничтожить.

Чен настоял на проведении тотальной проверки всех посвященных — благо, их было совсем мало. Сам он, естественно, тоже прошел проверку, включая допрос на полиграфе и крайне неприятную процедуру под названием «мозголомка» — беседу с двумя мастерами нейро­лингвисти­ческого программирования, совмещенную с инъекцией пентотала натрия. Обмануть мозголомов было невозможно, и когда выяснилось, что все, кто знал о готовящихся акциях, чисты, Чен испытал облегчение, смешанное с досадой. Значит, подвели партнеры — консорциум господина Мао или Четвертый Рейх. Проводить там внутреннее расследование Чену никто бы не позволил, поэтому он предпочел принять предложение Бен Ладена и договорился о том, чтобы лидер «Аль-Каиды» принял участие в совещании, на котором должна была обсуждаться операция «Рагнарёк».

Неслышно появившийся на террасе малаец наклонился к господину Мао и прошептал что-то ему на ухо. Господин Мао отставил пустую чашечку и сложил ладони в подобии молитвенного жеста.

— Наш друг вот-вот прибудет, господа, — сказал он. — Его вертолет приближается к острову.

— Давно пора, — буркнул Эйзентрегер.

Человек, которого называли террористом номер один, был не слишком похож на свои фотографии и портреты. Знаменитую бородку он сбрил, а европейский костюм и узкие темные очки придавали ему вид немолодого спортсмена-экстремала. Двигался он энергично и уверенно, говорил на хорошем английском почти без акцента.

— Прошу простить мое невольное опоздание, джентльмены, — сказал он, слегка поклонившись. — Кто-то сообщил американцам, что я собираюсь посетить эти края, и мне пришлось несколько изменить маршрут. Надеюсь, вы не сочтете это проявлением неуважения.

— Не стоит и говорить о таких пустяках, — махнул рукой господин Мао. — Мы счастливы видеть в своем обществе столь достойного и прославленного борца с англосаксонской тиранией, как вы, брат.

— О да, — подхватил Чен, — для нас большая честь принимать человека, чье имя наводит ужас на весь западный мир.

Эйзентрегер пробурчал что-то невразумительное.

— В наши дни одна личность, какой бы выдающейся она ни была, к сожалению, ничего не решает. — Усама Бен Ладен уселся в пододвинутое слугой-малайцем кресло и вытянул длинные ноги. — Только объединив усилия наших организаций, мы можем нанести мировой иудео-христианской диктатуре удар, от которого она уже не оправится.

Чен мысленно усмехнулся. Опять эти трескучие фразы, лишенные всякого смысла. Когда смертники направляли захваченные самолеты на небоскребы Манхэттена, они тоже думали, что борются с игом иудео-христиан. Как бы удивились они, если бы узнали, что среди заказчиков этой акции было три еврея, включая главу Федеральной резервной системы США, четыре протестанта и один католик. После падения башен-близнецов мир изменился, и изменился так, как это было выгодно людям, сосредоточившим в своих руках глобальные финансовые потоки. Чен не знал, какие дивиденды получили настоящие организаторы 11 сентября, но предполагал, что они измеряются десятками миллиардов. Но были вещи и поважнее денег. Удар по Манхэттену вызвал невидимые глазу сейсмические процессы, стершие с лица земли режим Саддама Хусейна и вернувшие контроль над афганским наркотрафиком в руки американцев. Ослабил Россию, вынужденную смириться с американскими военными базами у своих южных границ, сделал выгодными инвестиции в среднеазиатскую нефть, заставил Иран вкладывать огромные средства не в разработку новых месторождений нефти и газа, а в создание ядерного оружия. Последствия 11 сентября расходились, как круги от брошенного в воду камня, и эффективность этой точечной акции поражала Чена даже сейчас, спустя девять лет. Саму акцию подготовили профессионалы из Братства Небесного Огня, провели используемые втемную фанатики-моджахеды, но придумали и просчитали ее последствия совсем другие люди, никогда не бравшие в руки оружия, хозяева роскошных офисов на Уолл-стрит и в лондонском Сити. Чен искренне восхищался этими людьми, хотя, если бы кто-то, обладающий необходимыми средствами, сделал Братству заказ на их ликвидацию, он, не колеблясь, выполнил бы такое задание. Впрочем, один из истинных виновников 11 сентября счастливо избежал земного возмездия, мирно скончавшись в своей постели в почтенном возрасте 86 лет. Интересно, встретят ли его на том свете погибшие в Манхэттенской катастрофе?

— Мы как раз об этом и хотели поговорить, — сказал он вслух человеку, который присвоил себе славу разрушителя башен-близнецов, не имея на то никакого права. — Приближается 2012 год, дата, которая, как обещают нам жрецы майя, означает конец света. Я лично не верю ни в какие пророчества, но человечество в целом гораздо более легковерно. Грех было бы не использовать эту слабость для того, чтобы, образно говоря, пнуть западный мир по яйцам.

Бен Ладен улыбнулся.

— Прекрасная метафора, господин Чен.

— Спасибо. Вопрос лишь в том, как лучше это сделать. После долгих обсуждений мы пришли к выводу, что одна, даже самая громкая акция не принесет требуемого результата. Нам нужна целая цепь событий, которые приведут к желательному для нас финалу.

— И что же это за финал? — поинтересовался араб.

— Об этом, с вашего позволения, чуть позже.

Правду Чен, разумеется, говорить не собирался. Вряд ли Бен Ладен придет в восторг, узнав, что весь сложнейший и дорогостоящий план «Рагнарёк» имеет целью возрождение Тысячелетнего Рейха — и не в рамках резервации на Северном полюсе или в Антарктиде, а в масштабах всей планеты. Для лидера «Аль-Каиды» немцы — такие же неверные, как и англосаксы, а значит, враги. Поэтому правды «террорист номер один» здесь не дождется.

— Мы хотим вызвать хаос, — объяснил господин Мао. — Глобальный хаос, который изменит соотношение сил на планете. Для этого потребуется приложить усилия в разных частях света. И прежде всего в арабском мире.

— Какого рода усилия? — Бен Ладен принял из рук слуги-малайца чашечку с дымящимся крепким кофе и сделал осторожный глоток.

— Революции, — голос господина Мао был мягок и сладок, как мед. — Целая серия революций, которая сметет прогнившие режимы, опирающиеся на поддержку Америки. Египет, Тунис, Сирия, возможно, даже ваша родина.

— Король дряхл, — согласился Усама. — Он чересчур осторожен и боится поссориться с американскими сионистами. Если бы его заменил принц Омар…

— Именно поэтому мы и решили обратиться к вам за советом. Никто лучше вас не разбирается в хитросплетениях арабской политики.

Бен Ладен благосклонно кивнул.

— Вы сделали правильный выбор, друзья мои. Но прежде чем помочь вам советом или делом, я должен знать, чего вы собираетесь добиться с помощью этих революций. Вы хотите уменьшить влияние США на Ближнем Востоке — это прекрасно. Но, как сказал один из западных мудрецов, природа не терпит пустоты. На место Америки тут же придут другие сильные игроки. Европа, Россия, а скорее всего — Китай. Вы расчищаете место для Китая, джентльмены?

Лотар Эйзентрегер издал странный кашляющий звук. Бен Ладен повернулся к нему.

— Простите?

— Ничего. — По багровому лицу немца Чен догадался, что тот колоссальным усилием воли сдерживает смех. В планах Четвертого Рейха Китаю отводилась весьма незначительная роль. — Вода попала в дыхательное горло.

— Двое из нас китайцы, это верно, — сказал Чен. — Но мы не работаем на правительство КНР и не разделяем коммунистических взглядов. Господин Мао регулярно терпит большие убытки в результате политики Пекина в Гонконге и не имеет причин любить нынешний Китай. Что же касается меня, то я уже давно порвал связи с исторической родиной, и вся моя жизнь принадлежит исключительно Братству Небесного Огня.

— Тогда каковы же ваши истинные цели?

— Мы хотим расшатать мировой порядок. От пожара на Ближнем Востоке пострадают не только США. Мы обрушим финансовые рынки планеты и изменим глобальный энергетический баланс. Страны Персидского залива перестанут продавать нефть Западу. Тридцать лет назад ОПЕК обрушило цены на нефть — это погубило Советский Союз и спасло Афганистан. Сейчас пришла пора разделаться с другим Белым Дьяволом. Последний экономический кризис поставил Америку на грань катастрофы, и лишь чудо удержало ее на краю пропасти. Но если арабский мир ограничит добычу нефти… тогда США будут вынуждены распечатать свои стратегические запасы, и падение их экономики станет неотвратимым. В 2012 году США перестанут существовать. Неужели это недостаточно амбициозная задача?

— Само по себе нефтяное эмбарго может оказаться недостаточно эффективным, — подумав, ответил Бен Ладен. — США слишком сильны и обладают самыми развитыми технологиями на планете. Я слышал, что их ученые уже стоят на пороге использования дешевой термоядерной энергии…

— Мы и это принимаем в расчет, — промурлыкал господин Мао. — Две-три катастрофы на крупных атомных электростанциях — и об альтернативных источниках энергии забудут надолго. А возможности для этого у нас есть.

— Технологии не помогут американцам, — заверил гостя Чен. — В конце концов, башни-близнецы обрушили люди, вооруженные ножами для разрезания картонных коробок.

Бен Ладен понял намек и примирительно поднял перед собой ладони.

— Не подумайте только, что я сомневаюсь в целесообразности вашего плана, — сказал он. — Я лишь хочу как следует разобраться в его тонкостях.

«А вот это тебе как раз ни к чему, — подумал Чен. — Твое дело — разжечь пожар на Ближнем Востоке. Остальное тебе знать совсем не обязательно».

План, разработанный яйцеголовыми умниками из корпорации господина Мао, стратегами Четвертого Рейха и аналитиками Братства Небесного Огня, действительно предусматривал резкое снижение объемов нефтедобычи в странах Персидского залива и Северной Африки. Но не только для того, чтобы обрушить экономику США.

Человечеству нужна нефть, и с каждым годом ее требуется все больше и больше. Сокращение добычи нефти на Ближнем Востоке неизбежно приведет к тому, что главным источником углеводородов на планете станут месторождения на шельфе Северного Ледовитого океана. Пока шельф контролируют Россия, Норвегия и те же Штаты, но так будет продолжаться недолго. Скоро, совсем скоро серия точных и эффективных ударов покончит с монополией этих государств на нефтяные богатства Арктики. Нефть Севера будет принадлежать единственной силе, имеющей на это право, — наследникам фюрера, властителям Тысячелетнего Рейха.

Однако «террориста номер один» посвящать в эти планы никто не собирался.

— Могу ли я узнать, как предполагают действовать уважаемые партнеры? — вежливо осведомился Бен Ладен.

На этот раз ему ответил Лотар Эйзентрегер:

— Мы проведем целый ряд операций прикрытия. В США, России, Европе. Мы дестабилизируем политическую ситуацию в Вашингтоне и Москве, поставим Россию и Америку на грань ядерной войны. В этой заварившейся каше будет несложно привести к власти в арабском мире нужных нам людей. Если «Аль-Каиде» нужны новые базы, она получит их в избытке. Помогите нам, и вы будете распоряжаться целыми странами. Ливия, Йемен, Марокко — неужели этого мало?

Бен Ладен дотронулся пальцами до хрящеватого носа.

— Нет, этого вполне достаточно… и все же меня кое-что смущает.

— Так говорите, не стесняйтесь, — подбодрил его господин Мао. — Вы среди друзей.

— Вы так и не ответили, к какому финалу должна привести задуманная вами операция.

Заговорщики переглянулись.

— Создание нового мира, — ответил наконец Чен. — Мира без надменных сверхдержав и «золотого миллиарда». Мира, в котором принимать решения будут совсем другие люди… люди вроде нас с вами.

Это была почти правда — или, во всяком случае, максимум правды, который они могли скормить их арабскому союзнику.

— Мне потребуются гораздо более точные данные. — Усама вытащил из кармана айпад и положил его на столик перед собой. — Все, вплоть до конкретных дат акций в Штатах и России. Только в этом случае я смогу гарантировать эффективную поддержку вашего плана.

Напряжение, возникшее на террасе после этих слов, казалось, можно было потрогать рукой.

— Уважаемый Усама, видимо, не понимает, что эта информация не может выйти за пределы крайне узкого круга лиц, которые принимают решения, — медленно проговорил господин Мао. — Мы, безусловно, доверяем господину Бен Ладену, но то, о чем он просит, ставит под угрозу всю операцию.

Араб пожал плечами.

— Я не смогу работать вслепую. Организация революций в странах Востока требует больших средств, но для того, чтобы эти средства не были потрачены зря, я должен знать детали общего плана. Какой смысл будет смещать, скажем, египетского президента, если США не будут достаточно ослаблены к этому моменту? Батальона американских морских пехотинцев будет достаточно, чтобы рассеять любую революционную толпу.

— Значит, действовать следует хитрее, — твердо сказал Чен. — Нужно сделать так, чтобы американцы поверили, будто революция совершается в интересах демократии, — тогда они первыми окажут повстанцам помощь. А когда выяснится, что в результате восстания выиграла «Аль-Каида», будет уже поздно.

Бен Ладен снял темные очки и обвел присутствующих змеиным взглядом.

— Что ж, ваше право не говорить мне того, что вы считаете лишним. Однако если что-то пойдет не так, помните, что я вас предупреждал. — Он пружинисто поднялся и спрятал в карман так и не пригодившийся айпад. — Через пару недель я свяжусь с вами и предоставлю приблизительный план действий на Ближнем Востоке. И смету, разумеется, тоже.

— Смету? — удивился Эйзентрегер.

— Вы полагаете, что подобные акции проводятся бесплатно? — холодно улыбнулся Бен Ладен. — «Аль-Каида» никогда не была благотворительным фондом. Нам потребуется некоторое количество денег... на первых порах, полагаю, речь может идти о ста — ста пятидесяти миллионах евро.

— Большие деньги, — заметил господин Мао.

— Но не для вас, — рассмеялся Бен Ладен. — Из того хаоса, о котором вы изволили упомянуть, можно будет без труда извлечь сотни миллиардов… если, конечно, деньги к тому моменту еще будут что-то значить. Так что, полагаю, торговаться мы не станем.

— Как нам связаться с вами в случае экстренной необходимости? — озабоченно спросил Чен.

Террорист номер один покачал головой.

— В этом нет нужды. Я сам вас найду, если потребуется. Всего хорошего, господа.

Когда вертолет Бен Ладена, стрекоча, поднялся над кронами пальм и взял курс на север, господин Мао нарушил молчание, царившее на террасе.

— Он знает о нас больше, чем мы о нем. Мне это не нравится.

— Мне тоже, — поддержал его Эйзентрегер. — И сам он — скользкий и неприятный тип.

— Я никогда не осмелился бы тревожить уважаемых партнеров беспочвенными подозрениями, — сказал Чен, — но вы сами все слышали. Усама совершенно открыто пытался выведать у нас сроки и места готовящихся акций. Конечно, вполне возможно, что это нужно ему для каких-то безобидных целей… например, для игры на бирже… но в нашем ремесле разумнее предполагать худшее.

— Мне приходилось слышать, что «Аль-Каида» пользуется покровительством ЦРУ, — задумчиво проговорил Эйзентрегер, — но я никогда не верил в эти сказки. Возможно, раньше, когда Советы оккупировали Афганистан… но не теперь.

— Это не американцы, — согласился господин Мао. — Но за Бен Ладеном несомненно кто-то стоит.

— Необходимо узнать, кто именно, — рубанул немец.

— Такая информация дорого стоит, — заметил Чен. — К тому же мы не знаем даже, где искать нашего арабского друга.

— Кое-кто из моих людей знаком с некоторыми руководителями «Аль-Каиды», — неохотно признался господин Мао. — Я мог бы попробовать…

«Ага, — подумал Чен, — вот и ниточка, которая может привести к предателю».

— Это новость, уважаемый Мао, — сказал он вслух. — Почему же вы не рассказали нам об этом раньше?

По лицу Эйзентрегера было видно, что он тоже раздосадован скрытностью хозяина острова.

— Потому что мой бизнес с «Аль-Каидой» не касался наших общих интересов, — огрызнулся господин Мао. — Вы же не интересуетесь содержимым моего ночного горшка?

— Прошу простить мою невежливость, но ваш ночной горшок вряд ли мог рассказать кому бы то ни было об акциях, готовившихся в Миннеаполисе и Нью-Йорке. А наш арабский друг каким-то образом о них узнал.

И Чен поведал партнерам о расследовании, которое он провел, пытаясь отыскать предателя в рядах Братства.

— Могу поручиться, что в Братстве Небесного Огня предателей нет. Однако информация все-таки просочилась за пределы нашего узкого круга. Хорошо еще, что события в Арктике пошли не так, как предполагалось, и план «Страховка» было решено заморозить.

— Что же в этом хорошего? — проворчал Эйзентрегер. — Мы могли бы нанести удар еще год назад и сейчас были бы властителями мира.

— Год назад мы не были готовы, — возразил Чен. — Если уж на то пошло, мы и сейчас не готовы. Надо отдать должное мудрости рейхсфюрера фон Белов, удержавшей нас всех от поспешных действий. А хорошо то, что если предатель все-таки сообщил о плане «Страховка», то теперь веры ему будет гораздо меньше. Ведь ни в Миннеаполисе, ни в Нью-Йорке никаких акций проведено не было.

— И что же вы предлагаете? — нахмурился немец.

— Прежде всего, отыскать предателя.

— И показательно покарать его, — добавил господин Мао.

— Ни в коем случае. Предатель не должен догадываться, что мы знаем о его двойной игре. Установив за ним наблюдение, мы узнаем, где прячется Бен Ладен.

— И выясним, кто за ним стоит, — подхватил Эйзентрегер. — Хорошая мысль, Чен.

— Это еще не все. Если Усаму прикрывает ЦРУ, нам остается лишь использовать его как канал дезинформации. Тоже неплохо, но у меня есть идея получше.

— Какая же? — Пухлые пальцы господина Мао нетерпеливо барабанили по плетеному столику. — Не томите нас, друг мой.

Чен улыбнулся и похлопал себя по животу.

— Признаться, я несколько проголодался. Разговор с мистером Одиннадцатое Сентября оказался чересчур напряженным. Не распорядиться ли подать обед?

— Неплохо было бы также перейти к нормальным напиткам. — Эйзентрегер брезгливо отодвинул почти нетронутый бокал с минеральной водой. — Однако прерывать столь интересный разговор не годится. Изложите ваши соображения относительно Бен Ладена.

— Воля ваша, — отозвался Чен. — Я, как и вы, полагаю, что наш арабский друг пользуется покровительством некоей влиятельной организации. В противном случае трудно объяснить, как он на протяжении девяти лет скрывается от американских ищеек. А в том, что янки действительно его ищут, я не сомневаюсь.

Он замолчал, потому что в этот момент безмолвный слуга-малаец внес на террасу поднос с коктейлями.

— Лично я полагаю, что наш друг тесно сотрудничает с пакистанской разведкой, — продолжил Чен, когда все взяли себе по бокалу и малаец исчез так же бесшумно, как и появился. — И хотя пакистанцы нам не враги, я не прихожу в восторг от мысли, что о наших планах станет известно господину Зардари. Зато я вижу здесь прекрасную возможность для комбинации, которая в шахматах носит название «гамбит».

— И кем вы собираетесь пожертвовать? — спросил Эйзентрегер.

— Я собираюсь отдать нашего друга американцам, — невозмутимо ответил Чен. — Полагаю, что в предвыборный год президент Обама и мечтать не может о лучшем подарке.

— С чего бы это нам делать американцам такие подарки? — нахмурился господин Мао. — К тому же Усама, даже если он и вправду сотрудничает с пакистанцами, может оказаться полезным…

— Мы используем его, не сомневайтесь. — В глазах Чена плясали веселые искорки. — А потом сдадим его ЦРУ. Но не просто так, разумеется. Как там заметил наш друг? «Аль-Каида» никогда не была благотворительным обществом. Мы, смею надеяться, тоже не похожи на филантропов.

— Вы предлагаете заключить с американцами сделку? — догадался Эйзентрегер. — И что же вы хотите получить от них взамен?

На этот раз Чен ответил не сразу.

— Прекрасный «Лонг-Айленд», — сказал он, с явной неохотой оторвавшись от соломинки. — Я еще в прошлый раз заметил, что ваш малаец делает изумительные коктейли. Подарите мне этого парня, господин Мао, — не сейчас, а после нашей окончательной победы.

— После нашей окончательной победы, — усмехнулся Мао, — вы можете взять к себе барменом самого Обаму. А пока, друг мой, сделайте нам одолжение, расскажите, что вы хотите потребовать у американцев в обмен на голову Бен Ладена?

— Молнии, — серьезно ответил Чен. — Тот самый небесный огонь, которому служит мое Братство.

Глава 1. Террорист номер один

Остров Паланг, весна 2010

С террасы на вершине известнякового утеса был виден сверкающий в лучах утреннего солнца темно-синий океан и казавшаяся игрушечной белая яхта, стоявшая на якоре в двух милях от острова. Яхта, носившая имя «Нефритовый Лис», принадлежала господину Мао, главе могущественного финансового консорциума со штаб-квартирой в Сингапуре. Остров тоже был собственностью господина Мао, хотя официально считался территорией Малайзии. Доля истины, впрочем, в этом присутствовала: если бы гипотетические злоумышленники решились покуситься на собственность господина Мао, их остановили бы катера малайзийской береговой охраны. Командующий ВМФ Малайзии состоял на содержании у консорциума господина Мао — это было гораздо выгоднее, чем оплачивать многочисленную армию частных охранников. Господин Мао входил в десятку самых богатых людей мира, но это не значило, что он не умеет считать деньги. Скорее наоборот.

— Наш друг задерживается, — заметил господин Мао, сделав крошечный глоток зеленого чая. — Надеюсь, у него есть веские основания для того, чтобы заставлять нас ждать.

— Пунктуальный араб — это нонсенс, — весело отозвался Чен. Он пил кокосовое молоко с колотым льдом, великолепно утолявшее жажду в такую жару. — Если он появится здесь до вечера, я очень удивлюсь.

Сам он прибыл на остров на рыбацкой лодке, заплатив ее хозяину пятьдесят долларов. Братство Небесного Огня могло позволить себе любые расходы, но Чен любил такие экспромты, напоминавшие ему дни бурной юности. К тому же ему хотелось немного подразнить господина Мао.

Третий участник беседы, высокий сухопарый немец Лотар Эйзентрегер, воспользовался маленькой субмариной — излюбленным транспортным средством Четвертого Рейха. В последние дни войны гросс-адмирал Карл Дениц приложил огромные усилия, чтобы спасти хотя бы часть подводного флота Германии. В результате почти полсотни подводных лодок бесследно растворились в туманах мирового океана — они-то и стали тем фундаментом, на котором вырос впоследствии Четвертый Рейх.

Сейчас Эйзентрегер, облаченный в легкий белый костюм, крутил в руках высокий бокал с холодной минеральной водой. Кислое выражение лица немца красноречиво свидетельствовало о том, что он предпочел бы что-нибудь покрепче, но час был ранний, и организовывавший встречу господин Мао не предложил гостям даже пива — только безалкогольные напитки.

— Скажу без обиняков, — проворчал немец, — я не вижу причин обращаться к кому-то за помощью. Особенно к человеку.

— Наши организации достаточно влиятельны, спору нет, — улыбнулся Чен. — Однако задача, которую мы перед собой ставим, чересчур сложна. Арабский мир — муравейник, который очень легко разворошить, но нам нужен кто-то, кто разбирается в тонкостях восточной политики. Кто подходит на эту роль лучше нашего друга? В конце концов, он родственник королевской семьи, глава могущественного клана…

— Не глава, — поправил господин Мао. — С тех пор как наш друг вынужден скрываться, делами клана заправляет его дядя, Салех. Мы могли бы обратиться к нему…

— И Салех отправил бы нас к Усаме, — возразил Чен. — Потому что подобными делами в семье Бен Ладенов занимается именно он.

Чен откинулся на спинку плетеного кресла и с наслаждением отхлебнул кокосового молока. Над террасой был натянут тент, защищавший гостей от тропического солнца. На золотистом от солнечных лучей полотне, как на экране, вырисовывались резные контуры пальмовых листьев, колыхавшихся в ритме легкого океанского бриза. Чен залюбовался этой картиной, напоминавшей ему театр теней. Отец Чена был хозяином такого театра — маленького павильона, где на ширме оживали герои далекого прошлого, чудовища и волшебники, фениксы и драконы. Никто, кроме китайцев, не способен оценить завораживающую красоту теневого мира. Только китаец понимает, что тень, которую отбрасывает человек, может быть не менее опасна, чем он сам.

Тень, которую отбрасывал Усама Бен Ладен, была чернее нефти и холоднее льда.

Братство Небесного Огня уже вело с ним общие дела. В 2001 году, когда боевики Братства, выполняя заказ группы международных финансистов, уничтожили башни-близнецы на Манхэттене, Усама согласился взять на себя ответственность за эту акцию. Согласился, разумеется, не просто так, а в обмен на несколько номерных счетов в банках Люксембурга и Ливана. Благодаря этому авторитет Бен Ладена в арабском мире вырос до небес, но американцы, поверившие в подброшенную им дезинформацию, принялись выслеживать Усаму с утроенной энергией. Им почти удалось настичь его в пещерном городе Тора-Бора, но Бен Ладен неожиданно вывернулся прямо у них из рук — причем хваленый американский спецназ понес большие потери, о которых в прессе, разумеется, не сообщалось. После событий в Тора-Бора Усама окончательно превратился в легендарную личность — даже люди Братства Небесного Огня не знали, где он скрывается.

Однако год назад Усама сам дал знать о себе. То ли ему наскучило прятаться и вести жизнь мирного обывателя, то ли до него дошли слухи о тайных приготовлениях, которые вели Братство и Четвертый Рейх. Так или иначе, однажды к Чену пришел человек и произнес слова, служившие паролем для связи с Бен Ладеном.

— Шейх знает о Миннеаполисе, — сказал человек. — Ему известно и о том, что вы собираетесь сделать в Москве. Шейх просил передать вам, что он уважает вас и ваши дела и готов помочь, если вам понадобится его помощь.

Визит посланника Бен Ладена скорее насторожил, чем обрадовал Чена. Операции в Штатах и России готовились в обстановке строжайшей секретности, и Усама никак не мог узнать о них — никак, если только не предположить, что кто-то из людей Братства, посвященных в тайну, работает еще и на «Аль-Каиду».

Чен ничего не имел против «Аль-Каиды», так же как и против «Хезболлах», Ирландской республиканской армии и десятка других террористических организаций. Братство Небесного Огня одинаково успешно работало с суннитами, шиитами, католиками, протестантами и индуистами — религиозные различия никогда не волновали лидеров Братства. Но иметь в своих рядах двойных агентов было недопустимо. Со времен своего возникновения Братство свято соблюдало принцип чистоты рядов. Предателя необходимо было вычислить и уничтожить.

Чен настоял на проведении тотальной проверки всех посвященных — благо, их было совсем мало. Сам он, естественно, тоже прошел проверку, включая допрос на полиграфе и крайне неприятную процедуру под названием «мозголомка» — беседу с двумя мастерами нейро­лингвисти­ческого программирования, совмещенную с инъекцией пентотала натрия. Обмануть мозголомов было невозможно, и когда выяснилось, что все, кто знал о готовящихся акциях, чисты, Чен испытал облегчение, смешанное с досадой. Значит, подвели партнеры — консорциум господина Мао или Четвертый Рейх. Проводить там внутреннее расследование Чену никто бы не позволил, поэтому он предпочел принять предложение Бен Ладена и договорился о том, чтобы лидер «Аль-Каиды» принял участие в совещании, на котором должна была обсуждаться операция «Рагнарёк».

Неслышно появившийся на террасе малаец наклонился к господину Мао и прошептал что-то ему на ухо. Господин Мао отставил пустую чашечку и сложил ладони в подобии молитвенного жеста.

— Наш друг вот-вот прибудет, господа, — сказал он. — Его вертолет приближается к острову.

— Давно пора, — буркнул Эйзентрегер.

Человек, которого называли террористом номер один, был не слишком похож на свои фотографии и портреты. Знаменитую бородку он сбрил, а европейский костюм и узкие темные очки придавали ему вид немолодого спортсмена-экстремала. Двигался он энергично и уверенно, говорил на хорошем английском почти без акцента.

— Прошу простить мое невольное опоздание, джентльмены, — сказал он, слегка поклонившись. — Кто-то сообщил американцам, что я собираюсь посетить эти края, и мне пришлось несколько изменить маршрут. Надеюсь, вы не сочтете это проявлением неуважения.

— Не стоит и говорить о таких пустяках, — махнул рукой господин Мао. — Мы счастливы видеть в своем обществе столь достойного и прославленного борца с англосаксонской тиранией, как вы, брат.

— О да, — подхватил Чен, — для нас большая честь принимать человека, чье имя наводит ужас на весь западный мир.

Эйзентрегер пробурчал что-то невразумительное.

— В наши дни одна личность, какой бы выдающейся она ни была, к сожалению, ничего не решает. — Усама Бен Ладен уселся в пододвинутое слугой-малайцем кресло и вытянул длинные ноги. — Только объединив усилия наших организаций, мы можем нанести мировой иудео-христианской диктатуре удар, от которого она уже не оправится.

Чен мысленно усмехнулся. Опять эти трескучие фразы, лишенные всякого смысла. Когда смертники направляли захваченные самолеты на небоскребы Манхэттена, они тоже думали, что борются с игом иудео-христиан. Как бы удивились они, если бы узнали, что среди заказчиков этой акции было три еврея, включая главу Федеральной резервной системы США, четыре протестанта и один католик. После падения башен-близнецов мир изменился, и изменился так, как это было выгодно людям, сосредоточившим в своих руках глобальные финансовые потоки. Чен не знал, какие дивиденды получили настоящие организаторы 11 сентября, но предполагал, что они измеряются десятками миллиардов. Но были вещи и поважнее денег. Удар по Манхэттену вызвал невидимые глазу сейсмические процессы, стершие с лица земли режим Саддама Хусейна и вернувшие контроль над афганским наркотрафиком в руки американцев. Ослабил Россию, вынужденную смириться с американскими военными базами у своих южных границ, сделал выгодными инвестиции в среднеазиатскую нефть, заставил Иран вкладывать огромные средства не в разработку новых месторождений нефти и газа, а в создание ядерного оружия. Последствия 11 сентября расходились, как круги от брошенного в воду камня, и эффективность этой точечной акции поражала Чена даже сейчас, спустя девять лет. Саму акцию подготовили профессионалы из Братства Небесного Огня, провели используемые втемную фанатики-моджахеды, но придумали и просчитали ее последствия совсем другие люди, никогда не бравшие в руки оружия, хозяева роскошных офисов на Уолл-стрит и в лондонском Сити. Чен искренне восхищался этими людьми, хотя, если бы кто-то, обладающий необходимыми средствами, сделал Братству заказ на их ликвидацию, он, не колеблясь, выполнил бы такое задание. Впрочем, один из истинных виновников 11 сентября счастливо избежал земного возмездия, мирно скончавшись в своей постели в почтенном возрасте 86 лет. Интересно, встретят ли его на том свете погибшие в Манхэттенской катастрофе?

— Мы как раз об этом и хотели поговорить, — сказал он вслух человеку, который присвоил себе славу разрушителя башен-близнецов, не имея на то никакого права. — Приближается 2012 год, дата, которая, как обещают нам жрецы майя, означает конец света. Я лично не верю ни в какие пророчества, но человечество в целом гораздо более легковерно. Грех было бы не использовать эту слабость для того, чтобы, образно говоря, пнуть западный мир по яйцам.

Бен Ладен улыбнулся.

— Прекрасная метафора, господин Чен.

— Спасибо. Вопрос лишь в том, как лучше это сделать. После долгих обсуждений мы пришли к выводу, что одна, даже самая громкая акция не принесет требуемого результата. Нам нужна целая цепь событий, которые приведут к желательному для нас финалу.

— И что же это за финал? — поинтересовался араб.

— Об этом, с вашего позволения, чуть позже.

Правду Чен, разумеется, говорить не собирался. Вряд ли Бен Ладен придет в восторг, узнав, что весь сложнейший и дорогостоящий план «Рагнарёк» имеет целью возрождение Тысячелетнего Рейха — и не в рамках резервации на Северном полюсе или в Антарктиде, а в масштабах всей планеты. Для лидера «Аль-Каиды» немцы — такие же неверные, как и англосаксы, а значит, враги. Поэтому правды «террорист номер один» здесь не дождется.

— Мы хотим вызвать хаос, — объяснил господин Мао. — Глобальный хаос, который изменит соотношение сил на планете. Для этого потребуется приложить усилия в разных частях света. И прежде всего в арабском мире.

— Какого рода усилия? — Бен Ладен принял из рук слуги-малайца чашечку с дымящимся крепким кофе и сделал осторожный глоток.

— Революции, — голос господина Мао был мягок и сладок, как мед. — Целая серия революций, которая сметет прогнившие режимы, опирающиеся на поддержку Америки. Египет, Тунис, Сирия, возможно, даже ваша родина.

— Король дряхл, — согласился Усама. — Он чересчур осторожен и боится поссориться с американскими сионистами. Если бы его заменил принц Омар…

— Именно поэтому мы и решили обратиться к вам за советом. Никто лучше вас не разбирается в хитросплетениях арабской политики.

Бен Ладен благосклонно кивнул.

— Вы сделали правильный выбор, друзья мои. Но прежде чем помочь вам советом или делом, я должен знать, чего вы собираетесь добиться с помощью этих революций. Вы хотите уменьшить влияние США на Ближнем Востоке — это прекрасно. Но, как сказал один из западных мудрецов, природа не терпит пустоты. На место Америки тут же придут другие сильные игроки. Европа, Россия, а скорее всего — Китай. Вы расчищаете место для Китая, джентльмены?

Лотар Эйзентрегер издал странный кашляющий звук. Бен Ладен повернулся к нему.

— Простите?

— Ничего. — По багровому лицу немца Чен догадался, что тот колоссальным усилием воли сдерживает смех. В планах Четвертого Рейха Китаю отводилась весьма незначительная роль. — Вода попала в дыхательное горло.

— Двое из нас китайцы, это верно, — сказал Чен. — Но мы не работаем на правительство КНР и не разделяем коммунистических взглядов. Господин Мао регулярно терпит большие убытки в результате политики Пекина в Гонконге и не имеет причин любить нынешний Китай. Что же касается меня, то я уже давно порвал связи с исторической родиной, и вся моя жизнь принадлежит исключительно Братству Небесного Огня.

— Тогда каковы же ваши истинные цели?

— Мы хотим расшатать мировой порядок. От пожара на Ближнем Востоке пострадают не только США. Мы обрушим финансовые рынки планеты и изменим глобальный энергетический баланс. Страны Персидского залива перестанут продавать нефть Западу. Тридцать лет назад ОПЕК обрушило цены на нефть — это погубило Советский Союз и спасло Афганистан. Сейчас пришла пора разделаться с другим Белым Дьяволом. Последний экономический кризис поставил Америку на грань катастрофы, и лишь чудо удержало ее на краю пропасти. Но если арабский мир ограничит добычу нефти… тогда США будут вынуждены распечатать свои стратегические запасы, и падение их экономики станет неотвратимым. В 2012 году США перестанут существовать. Неужели это недостаточно амбициозная задача?

— Само по себе нефтяное эмбарго может оказаться недостаточно эффективным, — подумав, ответил Бен Ладен. — США слишком сильны и обладают самыми развитыми технологиями на планете. Я слышал, что их ученые уже стоят на пороге использования дешевой термоядерной энергии…

— Мы и это принимаем в расчет, — промурлыкал господин Мао. — Две-три катастрофы на крупных атомных электростанциях — и об альтернативных источниках энергии забудут надолго. А возможности для этого у нас есть.

— Технологии не помогут американцам, — заверил гостя Чен. — В конце концов, башни-близнецы обрушили люди, вооруженные ножами для разрезания картонных коробок.

Бен Ладен понял намек и примирительно поднял перед собой ладони.

— Не подумайте только, что я сомневаюсь в целесообразности вашего плана, — сказал он. — Я лишь хочу как следует разобраться в его тонкостях.

«А вот это тебе как раз ни к чему, — подумал Чен. — Твое дело — разжечь пожар на Ближнем Востоке. Остальное тебе знать совсем не обязательно».

План, разработанный яйцеголовыми умниками из корпорации господина Мао, стратегами Четвертого Рейха и аналитиками Братства Небесного Огня, действительно предусматривал резкое снижение объемов нефтедобычи в странах Персидского залива и Северной Африки. Но не только для того, чтобы обрушить экономику США.

Человечеству нужна нефть, и с каждым годом ее требуется все больше и больше. Сокращение добычи нефти на Ближнем Востоке неизбежно приведет к тому, что главным источником углеводородов на планете станут месторождения на шельфе Северного Ледовитого океана. Пока шельф контролируют Россия, Норвегия и те же Штаты, но так будет продолжаться недолго. Скоро, совсем скоро серия точных и эффективных ударов покончит с монополией этих государств на нефтяные богатства Арктики. Нефть Севера будет принадлежать единственной силе, имеющей на это право, — наследникам фюрера, властителям Тысячелетнего Рейха.

Однако «террориста номер один» посвящать в эти планы никто не собирался.

— Могу ли я узнать, как предполагают действовать уважаемые партнеры? — вежливо осведомился Бен Ладен.

На этот раз ему ответил Лотар Эйзентрегер:

— Мы проведем целый ряд операций прикрытия. В США, России, Европе. Мы дестабилизируем политическую ситуацию в Вашингтоне и Москве, поставим Россию и Америку на грань ядерной войны. В этой заварившейся каше будет несложно привести к власти в арабском мире нужных нам людей. Если «Аль-Каиде» нужны новые базы, она получит их в избытке. Помогите нам, и вы будете распоряжаться целыми странами. Ливия, Йемен, Марокко — неужели этого мало?

Бен Ладен дотронулся пальцами до хрящеватого носа.

— Нет, этого вполне достаточно… и все же меня кое-что смущает.

— Так говорите, не стесняйтесь, — подбодрил его господин Мао. — Вы среди друзей.

— Вы так и не ответили, к какому финалу должна привести задуманная вами операция.

Заговорщики переглянулись.

— Создание нового мира, — ответил наконец Чен. — Мира без надменных сверхдержав и «золотого миллиарда». Мира, в котором принимать решения будут совсем другие люди… люди вроде нас с вами.

Это была почти правда — или, во всяком случае, максимум правды, который они могли скормить их арабскому союзнику.

— Мне потребуются гораздо более точные данные. — Усама вытащил из кармана айпад и положил его на столик перед собой. — Все, вплоть до конкретных дат акций в Штатах и России. Только в этом случае я смогу гарантировать эффективную поддержку вашего плана.

Напряжение, возникшее на террасе после этих слов, казалось, можно было потрогать рукой.

— Уважаемый Усама, видимо, не понимает, что эта информация не может выйти за пределы крайне узкого круга лиц, которые принимают решения, — медленно проговорил господин Мао. — Мы, безусловно, доверяем господину Бен Ладену, но то, о чем он просит, ставит под угрозу всю операцию.

Араб пожал плечами.

— Я не смогу работать вслепую. Организация революций в странах Востока требует больших средств, но для того, чтобы эти средства не были потрачены зря, я должен знать детали общего плана. Какой смысл будет смещать, скажем, египетского президента, если США не будут достаточно ослаблены к этому моменту? Батальона американских морских пехотинцев будет достаточно, чтобы рассеять любую революционную толпу.

— Значит, действовать следует хитрее, — твердо сказал Чен. — Нужно сделать так, чтобы американцы поверили, будто революция совершается в интересах демократии, — тогда они первыми окажут повстанцам помощь. А когда выяснится, что в результате восстания выиграла «Аль-Каида», будет уже поздно.

Бен Ладен снял темные очки и обвел присутствующих змеиным взглядом.

— Что ж, ваше право не говорить мне того, что вы считаете лишним. Однако если что-то пойдет не так, помните, что я вас предупреждал. — Он пружинисто поднялся и спрятал в карман так и не пригодившийся айпад. — Через пару недель я свяжусь с вами и предоставлю приблизительный план действий на Ближнем Востоке. И смету, разумеется, тоже.

— Смету? — удивился Эйзентрегер.

— Вы полагаете, что подобные акции проводятся бесплатно? — холодно улыбнулся Бен Ладен. — «Аль-Каида» никогда не была благотворительным фондом. Нам потребуется некоторое количество денег... на первых порах, полагаю, речь может идти о ста — ста пятидесяти миллионах евро.

— Большие деньги, — заметил господин Мао.

— Но не для вас, — рассмеялся Бен Ладен. — Из того хаоса, о котором вы изволили упомянуть, можно будет без труда извлечь сотни миллиардов… если, конечно, деньги к тому моменту еще будут что-то значить. Так что, полагаю, торговаться мы не станем.

— Как нам связаться с вами в случае экстренной необходимости? — озабоченно спросил Чен.

Террорист номер один покачал головой.

— В этом нет нужды. Я сам вас найду, если потребуется. Всего хорошего, господа.

Когда вертолет Бен Ладена, стрекоча, поднялся над кронами пальм и взял курс на север, господин Мао нарушил молчание, царившее на террасе.

— Он знает о нас больше, чем мы о нем. Мне это не нравится.

— Мне тоже, — поддержал его Эйзентрегер. — И сам он — скользкий и неприятный тип.

— Я никогда не осмелился бы тревожить уважаемых партнеров беспочвенными подозрениями, — сказал Чен, — но вы сами все слышали. Усама совершенно открыто пытался выведать у нас сроки и места готовящихся акций. Конечно, вполне возможно, что это нужно ему для каких-то безобидных целей… например, для игры на бирже… но в нашем ремесле разумнее предполагать худшее.

— Мне приходилось слышать, что «Аль-Каида» пользуется покровительством ЦРУ, — задумчиво проговорил Эйзентрегер, — но я никогда не верил в эти сказки. Возможно, раньше, когда Советы оккупировали Афганистан… но не теперь.

— Это не американцы, — согласился господин Мао. — Но за Бен Ладеном несомненно кто-то стоит.

— Необходимо узнать, кто именно, — рубанул немец.

— Такая информация дорого стоит, — заметил Чен. — К тому же мы не знаем даже, где искать нашего арабского друга.

— Кое-кто из моих людей знаком с некоторыми руководителями «Аль-Каиды», — неохотно признался господин Мао. — Я мог бы попробовать…

«Ага, — подумал Чен, — вот и ниточка, которая может привести к предателю».

— Это новость, уважаемый Мао, — сказал он вслух. — Почему же вы не рассказали нам об этом раньше?

По лицу Эйзентрегера было видно, что он тоже раздосадован скрытностью хозяина острова.

— Потому что мой бизнес с «Аль-Каидой» не касался наших общих интересов, — огрызнулся господин Мао. — Вы же не интересуетесь содержимым моего ночного горшка?

— Прошу простить мою невежливость, но ваш ночной горшок вряд ли мог рассказать кому бы то ни было об акциях, готовившихся в Миннеаполисе и Нью-Йорке. А наш арабский друг каким-то образом о них узнал.

И Чен поведал партнерам о расследовании, которое он провел, пытаясь отыскать предателя в рядах Братства.

— Могу поручиться, что в Братстве Небесного Огня предателей нет. Однако информация все-таки просочилась за пределы нашего узкого круга. Хорошо еще, что события в Арктике пошли не так, как предполагалось, и план «Страховка» было решено заморозить.

— Что же в этом хорошего? — проворчал Эйзентрегер. — Мы могли бы нанести удар еще год назад и сейчас были бы властителями мира.

— Год назад мы не были готовы, — возразил Чен. — Если уж на то пошло, мы и сейчас не готовы. Надо отдать должное мудрости рейхсфюрера фон Белов, удержавшей нас всех от поспешных действий. А хорошо то, что если предатель все-таки сообщил о плане «Страховка», то теперь веры ему будет гораздо меньше. Ведь ни в Миннеаполисе, ни в Нью-Йорке никаких акций проведено не было.

— И что же вы предлагаете? — нахмурился немец.

— Прежде всего, отыскать предателя.

— И показательно покарать его, — добавил господин Мао.

— Ни в коем случае. Предатель не должен догадываться, что мы знаем о его двойной игре. Установив за ним наблюдение, мы узнаем, где прячется Бен Ладен.

— И выясним, кто за ним стоит, — подхватил Эйзентрегер. — Хорошая мысль, Чен.

— Это еще не все. Если Усаму прикрывает ЦРУ, нам остается лишь использовать его как канал дезинформации. Тоже неплохо, но у меня есть идея получше.

— Какая же? — Пухлые пальцы господина Мао нетерпеливо барабанили по плетеному столику. — Не томите нас, друг мой.

Чен улыбнулся и похлопал себя по животу.

— Признаться, я несколько проголодался. Разговор с мистером Одиннадцатое Сентября оказался чересчур напряженным. Не распорядиться ли подать обед?

— Неплохо было бы также перейти к нормальным напиткам. — Эйзентрегер брезгливо отодвинул почти нетронутый бокал с минеральной водой. — Однако прерывать столь интересный разговор не годится. Изложите ваши соображения относительно Бен Ладена.

— Воля ваша, — отозвался Чен. — Я, как и вы, полагаю, что наш арабский друг пользуется покровительством некоей влиятельной организации. В противном случае трудно объяснить, как он на протяжении девяти лет скрывается от американских ищеек. А в том, что янки действительно его ищут, я не сомневаюсь.

Он замолчал, потому что в этот момент безмолвный слуга-малаец внес на террасу поднос с коктейлями.

— Лично я полагаю, что наш друг тесно сотрудничает с пакистанской разведкой, — продолжил Чен, когда все взяли себе по бокалу и малаец исчез так же бесшумно, как и появился. — И хотя пакистанцы нам не враги, я не прихожу в восторг от мысли, что о наших планах станет известно господину Зардари. Зато я вижу здесь прекрасную возможность для комбинации, которая в шахматах носит название «гамбит».

— И кем вы собираетесь пожертвовать? — спросил Эйзентрегер.

— Я собираюсь отдать нашего друга американцам, — невозмутимо ответил Чен. — Полагаю, что в предвыборный год президент Обама и мечтать не может о лучшем подарке.

— С чего бы это нам делать американцам такие подарки? — нахмурился господин Мао. — К тому же Усама, даже если он и вправду сотрудничает с пакистанцами, может оказаться полезным…

— Мы используем его, не сомневайтесь. — В глазах Чена плясали веселые искорки. — А потом сдадим его ЦРУ. Но не просто так, разумеется. Как там заметил наш друг? «Аль-Каида» никогда не была благотворительным обществом. Мы, смею надеяться, тоже не похожи на филантропов.

— Вы предлагаете заключить с американцами сделку? — догадался Эйзентрегер. — И что же вы хотите получить от них взамен?

На этот раз Чен ответил не сразу.

— Прекрасный «Лонг-Айленд», — сказал он, с явной неохотой оторвавшись от соломинки. — Я еще в прошлый раз заметил, что ваш малаец делает изумительные коктейли. Подарите мне этого парня, господин Мао, — не сейчас, а после нашей окончательной победы.

— После нашей окончательной победы, — усмехнулся Мао, — вы можете взять к себе барменом самого Обаму. А пока, друг мой, сделайте нам одолжение, расскажите, что вы хотите потребовать у американцев в обмен на голову Бен Ладена?

— Молнии, — серьезно ответил Чен. — Тот самый небесный огонь, которому служит мое Братство.