ГЛАВА 19ПИСЬМОРостов, февраль 2005 года. За полчаса до того, как Асгард потерял сознание от удара по голове прикладом помпового ружья 12-го калибра, Синка и Ник вышли из подъезда на улицу. После душной прокуренной квартиры воздух на улице казался наичистейшим. Время близилось к шести часам, и на улице начало смеркаться. Под ногами поскрипывал снег, выпавший этим утром. Погода стояла чудесная, самое время рассекать на коньках по льду или на сноуборде кататься, как недавно в Домбае, но уж точно не сидеть за компьютером. Ник свернул было к магазинчику, находящемуся в нескольких шагах от них, но Синка ухватила его за рукав и остановила. — Не сюда, — сказала она. — Почему? Мы же здесь вчера пиво покупали… — Пойдем в другой, — Синка потянула его в противоположную сторону. — А что с этим не так? — Здесь салаты не продают. — А ты что, хочешь салат? — Ну да. Сельдь под шубой, просто умираю, как хочу. Там, за углом есть магазин, в нем салаты продают. Пожав плечами, Ник последовал за ней. Они проходили мимо беседки, в которой обычно по вечерам местные мужички рубятся в домино или дурачка. Сейчас слишком холодно для таких игр, беседка стояла пустая, даже снег, лежавший на ее пороге, был не затоптан. Синка неожиданно остановилась, прижалась к Нику и прильнула губами к его губам. На секунду растерявшись, Ник ответил на поцелуй — долгий, страстный и почему-то показавшийся ему отчаянным. Потом она отринула от Ника и парень удивленно спросил: — Это должно что-то означать? — Да, — кивнула Синка. — То, что я люблю тебя. Пойдем. Она взяла его за руку и прижалась лицом к плечу. За углом их ждал минимаркет. В нем действительно продавали салаты, среди которых нашлась и «селедка под шубой». Пока Синка покупала себе салат, Ник набил тележку пивом и стал собирать закуски по списку: чипсы, орешки, и прочее. Сегодня хороший день. Еще пару-тройку часов они посидят, окончательно добив игру багом с клонированием, а потом можно рвать когти. Вечером — обязательно на Левбердон. Раки, пиво, шашлык… — Ой, блин, мне надо позвонить, — вспомнила Синка, когда они стояли в очереди в кассу. И полезла в карман. — Кому? — равнодушно поинтересовался Ник. — У подружки сегодня день рождения, — Синка достала свой телефон, что-то понажимала на нем, но тот лишь жалобно пискнул. — У меня батарейка села, дай свой. Ник протянул телефон, Синка, обойдя очередь, вышла на улицу. О подружках своих Синка рассказывала мало, вернее, вообще не рассказывала. Надо бы поинтересоваться у нее, когда вернется, что это за подружка, ревниво подумал Ник. Дождавшись своей очереди, он рассчитался за покупки, сложил все в три объемных пакета и вышел из магазина. Девушки нигде не было. На улице почти никого не было, и не заметить ее Ник не мог. Он сунул было руку в карман, по привычке, но вспомнил, что отдал телефон Синке — и сразу же почувствовал себя как без рук. Какая-то женщина с коляской, проходившая мимо, остановилась рядом с ним и неожиданно спросила: — Это вы Ник? Сердце забилось от нехорошего предчувствия. Ник кивнул, и женщина протянула ему конверт. — Вам просили передать. — Кто? Когда? — Девушка. Минут пять назад. — Где она? — Уехала в такси. В сторону центра. Ник поставил пакеты и быстро взял конверт. Разорвал, внутри лежала бумажка, на которой красивым, почти каллиграфическим почерком было написано следующее: «Ник, я знаю, что после этого письма, ты меня возненавидишь. Все же дочитай его до конца. Это важно. Я должна уехать. Именно так, как уехала — скрытно и без объяснений. Я не могу рассказать тебе о причинах своего поступка, ты поймешь сам. Скоро. Уже скоро. Твой телефон я выбросила, а сим-карту уничтожила. С этого момента не доверяй никому из тех, кто тебя окружает. И берегись волка, идущего по следу. Прости меня. За то, что я оставила тебя, хотя обещала, что мы будем вместе. Когда (если) мы увидимся в следующий раз, надеюсь, ты уже осознаешь, что у меня не было другого выбора, кроме как поступить так, как я поступила. А теперь самое главное: Сейчас отдай все, что купил, человеку в красной шапке и синей куртке. Потом подойди к беседке, возле которой мы останавливались. Зайди внутрь и жди десять минут. Потом… потом ты сам поймешь, что надо делать. Еще раз прости. Я тебя люблю. Твоя Sin. P. S. Убери с прохода ящик с железками». Дочитав письмо, Ник почувствовал, как у него подрагивают руки — от обиды, которая вот-вот должна была перерасти в ненависть. Он все еще надеялся, что это шутка, розыгрыш его любимой, и поэтому снова осмотрелся в надежде, что Синка выйдет из укрытия и рассмеется. Но она не выходила. А из-за угла дома, с противоположной стороны улицы, откуда пришла женщина с коляской, вышел бородатый мужик. В грязной синей спортивной куртке и не менее грязной красной бейсболке. Он был пьян. Пошатываясь, он медленно шел к магазину, и по пути лениво просил мелочь у редких прохожих. Те отшатывались от пьяницы, но тот не смущался неудач. Ник снова бросил взгляд на письмо. Нет, это наверняка какой-то розыгрыш. Пьяница приближался, и уже через минуту стоял рядом с Ником. — Не найдется мелочи на хлеб? — проскрипел он, глядя голодными глазами на пакеты с пивом, стоящие у ног парня. От него разило, как от бочки с протухшими огурцами. А еще у него был необычно хриплый голос, будто кирпичом по кирпичу. — Где Синка? — спросил Ник. — Кто? — Девушка. С глазами разного цвета. Где она? Пьянчужка смотрел на Ника с таким искренним изумлением, что сразу стало ясно — он понятия не имеет, о ком идет речь. Он просто хотел немного мелочи. Не на хлеб, конечно же. У него в глазах читалось, что деньги ему нужны на выпивку. Бросив последний взгляд на пакеты, Ник кивнул на них и произнес: — Забирай. — Что? — бомж растерялся, видимо, подумал, что ослышался. — Забирай всё. Это тебе. Не дожидаясь следующей реакции пьяного мужика, Ник развернулся и пошел в сторону двора. За спиной звякнули бутылки — похоже, пьяница не стал долго колебаться. Возле беседки Ник остановился. Он все еще держал письмо в руке, и снова поднес его, чтобы убедиться, что все делает по инструкции. Зашел. Беседка плотно обвита ветвями плюща и с двух сторон забита фанерой, так что снаружи его не видно. Зато перед Ником весь двор лежал как на ладони. Был отсюда виден и подъезд, из которого они с Синкой вышли полчаса назад. Возле него стояло два микроавтобуса с тонированными стеклами. Когда они выходили из дома, никаких автобусов не было. Одинаковые, без номеров — это как огромный транспарант у подъезда, на котором написано большими буквами «Держись отсюда подальше». Впрочем, Ник и не спешил подходить. Ждать пришлось меньше, чем было указано в письме. Уже через несколько минут после того, как Ник зашел в беседку, начался второй акт представления. Из подъезда стали выходить люди в масках и камуфляже. Некоторые были вооружены, другие тащили на руках обмякшие тела Асгарда и остальных взломщиков. Ник прижался к одной из стенок беседки, спрятавшись за фанеру. И продолжал наблюдать за происходящим в небольшую щель. Парни были без сознания, их загрузили в фургон, и тот сразу тронулся с места. Из подъезда вышло еще несколько человек в камуфляже, они выносили компьютеры, среди которых был и ноутбук Ника. Все это было погружено в другой фургон, который тоже быстро отъехал. Пустой подъезд, пустой двор. Будто ничего и не произошло. Ник облизал пересохшие губы, затем сделал шаг назад. Спокойно. Главное, без паники. В квартире наверняка кто-то остался, возможно, и за двором ведётся наблюдение. Поэтому надо уходить, быстро, не привлекая внимания. Он вышел из беседки и, сдерживая желание бежать, пошел прочь со двора. На ходу перечитал постскриптум письма. Убрать с прохода ящики с железками — вот это было совершенно непонятно. Он не знал, куда идти, решил — куда глаза глядят. Растерянный, напуганный, не понимающий, что происходит. Быстро темнело, к тому же становилось холодно. По-хорошему, надо сваливать из города, но денег в кармане нет, а соваться в интернет-клубы, чтобы обналичить немного ЯДа, рискованно. К полуночи Ник вышел к Западному мосту, соединявшему центр и западный сектор города. Мост давно не работал, ремонтировать власти его не спешили, и он стал прибежищем для бомжей. Ник спустился вниз. Обрезанная пополам бочка, в которой горел огонь, вокруг бочки грелись несколько бродяг. Заметив чужака, они насторожились, один даже взял палку с гвоздем и крикнул Нику: — Тебе чего, мужик? — Погреться можно? — спросил парень, подходя ближе. — А ты кто и откуда? — спросил бомж, привставая с места. Да и остальные как-то нехорошо зашевелились. — Человек я, — буркнул Ник. — Оттуда. Тебе чего, тепла жалко? — Жалко у пчелки, — процедил бомж. — Руки вынь из карманов и вверх подними. И спиной повернись. — Может, еще раком встать? — Надо будет, встанешь… — пообещал бомж и перехватил палку поудобнее. Обстановка обострялась, и Ник уже успел несколько раз пожалеть, что спустился в это странное место. Грохнут ведь его здесь, и даже не спросят, как зовут. — Эй, Таблетка, погоди! Это же тот пацан, что сегодня бухла нам зарядил! — неожиданно раздался сбоку знакомый сиплый голос. Из темноты вышел тот самый пьянчуга в синей куртке и красной кепке… Подойдя к Нику поближе и внимательно посмотрев на него, он панибратски хлопнул парня по плечу и просипел: — Звиняй, хлопец, еду мы твою съели, и бухло выпили. Но если хочешь погреться — грейся. А ну, падлы кривые, места дайте корешу моему! Растолкав бродяг, которые, надо сказать, очень быстро утихомирились, пьяньчуга освободил место у костра, и даже притащил Нику пластмассовый ящик да несколько картонок, чтобы укрыться от ветра. Тепло от костра быстро разливалось по всему телу. Зубы перестали стучать, разум больше не отвлекался на холод, и Ник мог хорошенько обдумать своё настоящее положение и дальнейшие действия. Теперь у него не было ничего — ни денег, ни работы, ни друзей, ни даже верного ноутбука. Только листок бумаги, прощальное письмо от Синки. Ник достал его, чтобы перечитать, но и тут его ждало разочарование — листок был девственно чист. Ни одной буквы на нем не осталось. Горько усмехнувшись, Ник смял листок и бросил в бочку. Гори оно все огнем. |
ГЛАВА 19ПИСЬМОРостов, февраль 2005 года. За полчаса до того, как Асгард потерял сознание от удара по голове прикладом помпового ружья 12-го калибра, Синка и Ник вышли из подъезда на улицу. После душной прокуренной квартиры воздух на улице казался наичистейшим. Время близилось к шести часам, и на улице начало смеркаться. Под ногами поскрипывал снег, выпавший этим утром. Погода стояла чудесная, самое время рассекать на коньках по льду или на сноуборде кататься, как недавно в Домбае, но уж точно не сидеть за компьютером. Ник свернул было к магазинчику, находящемуся в нескольких шагах от них, но Синка ухватила его за рукав и остановила. — Не сюда, — сказала она. — Почему? Мы же здесь вчера пиво покупали… — Пойдем в другой, — Синка потянула его в противоположную сторону. — А что с этим не так? — Здесь салаты не продают. — А ты что, хочешь салат? — Ну да. Сельдь под шубой, просто умираю, как хочу. Там, за углом есть магазин, в нем салаты продают. Пожав плечами, Ник последовал за ней. Они проходили мимо беседки, в которой обычно по вечерам местные мужички рубятся в домино или дурачка. Сейчас слишком холодно для таких игр, беседка стояла пустая, даже снег, лежавший на ее пороге, был не затоптан. Синка неожиданно остановилась, прижалась к Нику и прильнула губами к его губам. На секунду растерявшись, Ник ответил на поцелуй — долгий, страстный и почему-то показавшийся ему отчаянным. Потом она отринула от Ника и парень удивленно спросил: — Это должно что-то означать? — Да, — кивнула Синка. — То, что я люблю тебя. Пойдем. Она взяла его за руку и прижалась лицом к плечу. За углом их ждал минимаркет. В нем действительно продавали салаты, среди которых нашлась и «селедка под шубой». Пока Синка покупала себе салат, Ник набил тележку пивом и стал собирать закуски по списку: чипсы, орешки, и прочее. Сегодня хороший день. Еще пару-тройку часов они посидят, окончательно добив игру багом с клонированием, а потом можно рвать когти. Вечером — обязательно на Левбердон. Раки, пиво, шашлык… — Ой, блин, мне надо позвонить, — вспомнила Синка, когда они стояли в очереди в кассу. И полезла в карман. — Кому? — равнодушно поинтересовался Ник. — У подружки сегодня день рождения, — Синка достала свой телефон, что-то понажимала на нем, но тот лишь жалобно пискнул. — У меня батарейка села, дай свой. Ник протянул телефон, Синка, обойдя очередь, вышла на улицу. О подружках своих Синка рассказывала мало, вернее, вообще не рассказывала. Надо бы поинтересоваться у нее, когда вернется, что это за подружка, ревниво подумал Ник. Дождавшись своей очереди, он рассчитался за покупки, сложил все в три объемных пакета и вышел из магазина. Девушки нигде не было. На улице почти никого не было, и не заметить ее Ник не мог. Он сунул было руку в карман, по привычке, но вспомнил, что отдал телефон Синке — и сразу же почувствовал себя как без рук. Какая-то женщина с коляской, проходившая мимо, остановилась рядом с ним и неожиданно спросила: — Это вы Ник? Сердце забилось от нехорошего предчувствия. Ник кивнул, и женщина протянула ему конверт. — Вам просили передать. — Кто? Когда? — Девушка. Минут пять назад. — Где она? — Уехала в такси. В сторону центра. Ник поставил пакеты и быстро взял конверт. Разорвал, внутри лежала бумажка, на которой красивым, почти каллиграфическим почерком было написано следующее: «Ник, я знаю, что после этого письма, ты меня возненавидишь. Все же дочитай его до конца. Это важно. Я должна уехать. Именно так, как уехала — скрытно и без объяснений. Я не могу рассказать тебе о причинах своего поступка, ты поймешь сам. Скоро. Уже скоро. Твой телефон я выбросила, а сим-карту уничтожила. С этого момента не доверяй никому из тех, кто тебя окружает. И берегись волка, идущего по следу. Прости меня. За то, что я оставила тебя, хотя обещала, что мы будем вместе. Когда (если) мы увидимся в следующий раз, надеюсь, ты уже осознаешь, что у меня не было другого выбора, кроме как поступить так, как я поступила. А теперь самое главное: Сейчас отдай все, что купил, человеку в красной шапке и синей куртке. Потом подойди к беседке, возле которой мы останавливались. Зайди внутрь и жди десять минут. Потом… потом ты сам поймешь, что надо делать. Еще раз прости. Я тебя люблю. Твоя Sin. P. S. Убери с прохода ящик с железками». Дочитав письмо, Ник почувствовал, как у него подрагивают руки — от обиды, которая вот-вот должна была перерасти в ненависть. Он все еще надеялся, что это шутка, розыгрыш его любимой, и поэтому снова осмотрелся в надежде, что Синка выйдет из укрытия и рассмеется. Но она не выходила. А из-за угла дома, с противоположной стороны улицы, откуда пришла женщина с коляской, вышел бородатый мужик. В грязной синей спортивной куртке и не менее грязной красной бейсболке. Он был пьян. Пошатываясь, он медленно шел к магазину, и по пути лениво просил мелочь у редких прохожих. Те отшатывались от пьяницы, но тот не смущался неудач. Ник снова бросил взгляд на письмо. Нет, это наверняка какой-то розыгрыш. Пьяница приближался, и уже через минуту стоял рядом с Ником. — Не найдется мелочи на хлеб? — проскрипел он, глядя голодными глазами на пакеты с пивом, стоящие у ног парня. От него разило, как от бочки с протухшими огурцами. А еще у него был необычно хриплый голос, будто кирпичом по кирпичу. — Где Синка? — спросил Ник. — Кто? — Девушка. С глазами разного цвета. Где она? Пьянчужка смотрел на Ника с таким искренним изумлением, что сразу стало ясно — он понятия не имеет, о ком идет речь. Он просто хотел немного мелочи. Не на хлеб, конечно же. У него в глазах читалось, что деньги ему нужны на выпивку. Бросив последний взгляд на пакеты, Ник кивнул на них и произнес: — Забирай. — Что? — бомж растерялся, видимо, подумал, что ослышался. — Забирай всё. Это тебе. Не дожидаясь следующей реакции пьяного мужика, Ник развернулся и пошел в сторону двора. За спиной звякнули бутылки — похоже, пьяница не стал долго колебаться. Возле беседки Ник остановился. Он все еще держал письмо в руке, и снова поднес его, чтобы убедиться, что все делает по инструкции. Зашел. Беседка плотно обвита ветвями плюща и с двух сторон забита фанерой, так что снаружи его не видно. Зато перед Ником весь двор лежал как на ладони. Был отсюда виден и подъезд, из которого они с Синкой вышли полчаса назад. Возле него стояло два микроавтобуса с тонированными стеклами. Когда они выходили из дома, никаких автобусов не было. Одинаковые, без номеров — это как огромный транспарант у подъезда, на котором написано большими буквами «Держись отсюда подальше». Впрочем, Ник и не спешил подходить. Ждать пришлось меньше, чем было указано в письме. Уже через несколько минут после того, как Ник зашел в беседку, начался второй акт представления. Из подъезда стали выходить люди в масках и камуфляже. Некоторые были вооружены, другие тащили на руках обмякшие тела Асгарда и остальных взломщиков. Ник прижался к одной из стенок беседки, спрятавшись за фанеру. И продолжал наблюдать за происходящим в небольшую щель. Парни были без сознания, их загрузили в фургон, и тот сразу тронулся с места. Из подъезда вышло еще несколько человек в камуфляже, они выносили компьютеры, среди которых был и ноутбук Ника. Все это было погружено в другой фургон, который тоже быстро отъехал. Пустой подъезд, пустой двор. Будто ничего и не произошло. Ник облизал пересохшие губы, затем сделал шаг назад. Спокойно. Главное, без паники. В квартире наверняка кто-то остался, возможно, и за двором ведётся наблюдение. Поэтому надо уходить, быстро, не привлекая внимания. Он вышел из беседки и, сдерживая желание бежать, пошел прочь со двора. На ходу перечитал постскриптум письма. Убрать с прохода ящики с железками — вот это было совершенно непонятно. Он не знал, куда идти, решил — куда глаза глядят. Растерянный, напуганный, не понимающий, что происходит. Быстро темнело, к тому же становилось холодно. По-хорошему, надо сваливать из города, но денег в кармане нет, а соваться в интернет-клубы, чтобы обналичить немного ЯДа, рискованно. К полуночи Ник вышел к Западному мосту, соединявшему центр и западный сектор города. Мост давно не работал, ремонтировать власти его не спешили, и он стал прибежищем для бомжей. Ник спустился вниз. Обрезанная пополам бочка, в которой горел огонь, вокруг бочки грелись несколько бродяг. Заметив чужака, они насторожились, один даже взял палку с гвоздем и крикнул Нику: — Тебе чего, мужик? — Погреться можно? — спросил парень, подходя ближе. — А ты кто и откуда? — спросил бомж, привставая с места. Да и остальные как-то нехорошо зашевелились. — Человек я, — буркнул Ник. — Оттуда. Тебе чего, тепла жалко? — Жалко у пчелки, — процедил бомж. — Руки вынь из карманов и вверх подними. И спиной повернись. — Может, еще раком встать? — Надо будет, встанешь… — пообещал бомж и перехватил палку поудобнее. Обстановка обострялась, и Ник уже успел несколько раз пожалеть, что спустился в это странное место. Грохнут ведь его здесь, и даже не спросят, как зовут. — Эй, Таблетка, погоди! Это же тот пацан, что сегодня бухла нам зарядил! — неожиданно раздался сбоку знакомый сиплый голос. Из темноты вышел тот самый пьянчуга в синей куртке и красной кепке… Подойдя к Нику поближе и внимательно посмотрев на него, он панибратски хлопнул парня по плечу и просипел: — Звиняй, хлопец, еду мы твою съели, и бухло выпили. Но если хочешь погреться — грейся. А ну, падлы кривые, места дайте корешу моему! Растолкав бродяг, которые, надо сказать, очень быстро утихомирились, пьяньчуга освободил место у костра, и даже притащил Нику пластмассовый ящик да несколько картонок, чтобы укрыться от ветра. Тепло от костра быстро разливалось по всему телу. Зубы перестали стучать, разум больше не отвлекался на холод, и Ник мог хорошенько обдумать своё настоящее положение и дальнейшие действия. Теперь у него не было ничего — ни денег, ни работы, ни друзей, ни даже верного ноутбука. Только листок бумаги, прощальное письмо от Синки. Ник достал его, чтобы перечитать, но и тут его ждало разочарование — листок был девственно чист. Ни одной буквы на нем не осталось. Горько усмехнувшись, Ник смял листок и бросил в бочку. Гори оно все огнем. |
Александр Чубарьян
Basic
