ГЛАВА 13TO MAKE MONEY FROM AIRМосква, Коровий вал, 2004 год. Бутылка «Чивас», «Кохиба» в пепельнице, и аккуратная двухграммовая горка кокаина на маленьком зеркальце. День только начался, но нет никаких причин, чтобы не воспользоваться этими прелестями. Жизнь удалась? Наверное. Перед глазами — двадцатитрехдюймовый монитор. На весь экран браузер Интернет Эксплорер, а в нем запущена… игра? Да черта с два это игра! Это не просто игра. Это… Два года назад, когда его бывший друг Ник, не попрощавшись, отбыл в неизвестном направлении, Лекс остался один, но совершенно не переживал по этому поводу. Денег было более чем достаточно. Единственное, что его расстроило — это то, что одновременно с Ником из его жизни куда-то исчезла и Синка. Но и по этому поводу Лекс горевал недолго. Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда. Два года назад он по совету Мусорщика сделал одну очень простую вещь: объединил свои разработки с разработкой Ника, — соединил игру с обыкновенным чатом, коих в интернете было пруд пруди. Так что в конечном итоге игра теперь состояла из двух частей: в верхней происходила непосредственно сама игра, а в нижней игроки могли общаться между собой, посылать друг другу смайлики… или же просто посылать друг друга. Фэнтезийный мир. Без детального сценария, с простой, можно даже сказать, элементарной боевкой. Дерешься, побеждаешь, получаешь дополнительные очки, благодаря которым становишься сильнее, снова дерешься, и так далее — до бесконечности. За каждый уровень получаешь «деньги», на которые покупаешь оружие и обмундирование. Конечно, это не продукция Близзард, но ведь и требования у игрушки минимальные, в отличие от Диабло или Варкрафта. Достаточно иметь компьютер, интернет и браузер. Даже устанавливать ПО не требуется, регистрируйся и — вперед, покорять вершины без палева от начальства. Тогда, два года назад, редкие посетители сайта, нашедшие в себе силы зарегистрироваться, болтали в чате, тыкали в блок-удар, получали уровни и были вполне довольны. Чего нельзя было сказать о ведущем разработчике. Первые пару месяцев, пока шло так называемое открытое бета-тестирование, Лекс размышлял, как на этом можно заработать денег, и безуспешно искал спонсоров проекта. Мусорщик вошел в долю двумя программистами и художником, и это позволило существенно сократить расходы, но проблема была даже не в расходах, а именно в отсутствие доходов. Надо платить за квартиру, надо покупать еду… надо, надо, надо… двенадцать тысяч, полученные от Бада, заканчивались. Надо было искать новую работу, чтобы остаться на плаву и хотя бы минимально поддерживать существование игры. Но работать не хотелось. Помня унылые дни в офисе Майла, Лекс оттягивал момент с поиском работы, экономил на еде и каждый день мечтал о том, что когда-нибудь найдется инвестор, который вложит в его игру хотя бы сто, хотя бы пятьдесят тысяч, что позволило бы… На этом месте обычно мечты прерывались, поскольку инвесторов не было и не предвиделось. Не было так же и желающих разместить на страницах игры свою рекламу. Когда Лекс стал выяснять причину, то узнал: все дело том, что его имя значилось в черном списке Майла. Подонки из корпорации уже установили, кто был замешан в воровстве двухлетней давности и мстили, включив в черный список не только Лекса, но и его игру. Ни один серьезный рекламодатель не захочет связываться с ресурсом, который находится в черном списке самой крупной российской IT-корпорации. И хотя Мусорщик пообещал, что попробует разрешить эту проблему, прошло уже два года, а воз и ныне там. Впрочем, сейчас реклама была неактуальна. Лекс уже и не помнил, кто именно первым предложил ему эту сделку. Помнил только, что это произошло где-то через три-четыре месяца после открытия бета-теста. Кто-то из игроков, будучи осведомлен о том, что Лекс является ведущим программистом, предложил ему «пятьдесят баков за то, что мой меч будет наносить чуть больший урон, чем другие». Технически это было несложно сделать. Вопрос упирался лишь в игровую этику. Пока Лекс размышлял над заманчивым предложением — надо сказать, не очень долго — ему поступила еще пара подобных же: один просил улучшить защитные свойства его доспехов, а второй готов был заплатить «до сотни зеленых» за то, что его образ на картинке будет не черно-белым, как у всех, а цветным. Эти просьбы стали поворотным моментом и вскоре у игры появился свой собственный прайс виртуальных услуг, которые можно было приобрести за реальные деньги. Первые артефакты — так называлось оружие с повышенными характеристиками — стоили не очень дорого. Пятьдесят, сто, двести евро максимум. Покупателей было не слишком много, гораздо больше было недовольных тем, что баланс игры существенно изменился. Проекту предрекали скорую смерть из-за столь вызывающей монетизации и, надо признать, пару раз прочитав на игровом форуме аналитические статьи о будущем игры, Лекс действительно забеспокоился. Но время шло, количество регистраций неуклонно росло, вместе с этим росли продажи и цены. Уже через полгода комплект виртуальной одежды исчислялся тысячами евро, и люди охотно платили эти деньги. При этом никто никогда не видел администрацию в глаза, все финансовые операции шли через дилеров и суб-дилеров. Компания зарегистрирована на Каймановых островах, сервера в Норвегии, российский офис то ли в Москве на Коровьем Валу, то ли в Питере на Васильевском острове. Короче — мрак, слухи и легенды. Как не странно, но это отсутствие прозрачности не отбивало у людей желание платить деньги, напротив — они считали себя причастными к некоей тайной организации и не только отдавали свои деньги, но еще и подбивали своих друзей на это дело. To make money from air. Делать деньги из воздуха. — Посмотри, кто у нас играет, — важно рассказывал Лекс очередной подруге и перечислял имена тех, кто постоянно мелькает в телевизоре. Политики, бизнесмены, артисты, певцы без всякого сожаления расставались с реальными деньгами, чтобы получить гифку весом в несколько килобайт, на которую у них даже не было никаких авторских прав после покупки. Деньги текли ручейком, затем рекой. Лекс снял офис на Коровьем валу, увеличил штат. Теперь он мог себе это позволить, поскольку девяносто процентов прибыли, что он получал (десять принадлежали Мусорщику и Армаде) были очень большими деньгами. Как-то раз Мусорщик появился в офисе в сопровождении высокого длинноволосого мужчины в черном плаще и костюме с галстуком. На правой руке у патлатого красовался здоровенный фентиль с бриллиантом, на левой виднелись следы от сведенных татуировок. — Это Конь, — представил Мусорщик своего спутника. — Зовут Валерой, решает вопросы. Конь положил на стол визитку. Лекс посмотрел: на визитке был напечатан номер мобильного телефона. И все. Ни имени, ни фамилии. — Какие вопросы? — Да всякие, брателло, — сказал Конь, с интересом осматривая офис. — С пацанами, например. — Э-э-э… с какими пацанами? — не понял Лекс. — С блатными что ли? Тебя можно на минутку? Отойдя с Мусорщиком в сторону, Лекс поинтересовался: — Это что, типа бандитской крыши? — Типа, — подтвердил Мусорщик. — Он законник, между прочим. — Слушай, сейчас две тыщи четвертый год, — напомнил ему Лекс. — Блатных уже постреляли всех да пересажали… — Это в твоем мире всех постреляли и пересажали, — ответил Мусорщик. — А в этом мире они себя вполне хорошо чувствуют. Не переживай. Валере не надо денег. Лекс покосился на Коня и подумал, что он не похож на человека, которому не нужны деньги. — А что ему надо? — Валера, — окликнул Мусорщик Коня, а когда тот подошел, спросил: — Валера, ты что хотел, расскажи? — Комплект Ангела, меч Кромуса и тапки нормальные можно замутить, брателло? Так, чтобы от души. Лекс ошарашено кивнул. Таким образом, не тратя ни копейки денег, ресурс получил крышу, за которую еще каких-то десять лет назад пришлось бы отдать треть, а то и половину бизнеса. Игроки объединялись в кланы, воевали друг с другом, назначали сходки, на которых обсуждали свои победы и поражения, вели войны, в которых один бой мог длиться более двух суток. Они сами заводили сайты, на которых сами же писали новости о проекте, обсуждали все, что происходило внутри него. Обеспечивали изменения в жизни Лекса. Монитор вот — вместо лампового жидкокристаллический, да не семнадцать дюймов, а двадцать три. «Чивас» вместо «Балтики», «Кохиба» вместо «Золотой Явы»… бодрящий иней на зеркале. А еще «мерин» с водителем, трехкомнатная квартира в центре — съемная, правда, но и до своей недолго осталось. Gucci, Prado, D&G… Только это все на самом деле мусор. Пыль, мишура для телочек, подобных той, что вчера полчаса сидела под столом, отрабатывая три сотни гонорара. О том, что приносит настоящее удовольствие, Лекс не говорил никому. У него есть свой собственный мир, который он создал, и который подчинялся своему создателю. Любые законы, любые изменения — все это ему подвластно. Это трудно описать словами… то ощущение, которое возникало, когда Лекс читал форум, на котором игроки умоляли администрацию сделать то или иное действие. Это сродни молитве. Игроки — паства, модераторы — священники, а он — мироздатель. «Чивас», кокс, сигары и телки под столами есть у каждого сопляка, чей папаша занимает должность чуть выше менеджера среднего звена. Возможность почувствовать себя богом, истинным создателем — такое нельзя купить за деньги. Для этого мало иметь монитор в двадцать три дюйма. Для этого придется что-то создать. И Лекс смог это сделать. Жизнь удалась. Мастеркард выравнивает часть горки порошка в две полоски длиною с Байкало-Амурскую магистраль. Пятидесятидолларовая купюра уже скручена и осталось всего ничего: сделать отработанное движение носом — чтобы мозг взорвался калейдоскопом ярких мыслей. Дверь кабинета открылась, и Лекс вскинул голову, одновременно небрежно набрасывая на зеркальце «Московский комсомолец» полугодовой давности. Только один человек мог входить в его кабинет без предупреждения или стука. Пока он садился напротив, Лекс автоматически опустошил пепельницу, и подвинул поближе к гостю. Для огрызков. Они знакомы почти три года. Результат их общения: Мусорщик знает про Лекса все, а Лекс про Мусорщика — ничего, кроме прозвища. В общем-то, для сотрудников Армады это неудивительно — они все безликие, без имен, без прошлого. Максимальная анонимность в целях безопасности организации. Мусорщик появлялся из ниоткуда, в самые неожиданные моменты. Мог пропасть на месяц, а мог за неделю несколько визитов нанести. Ему принадлежало десять процентов от прибыли игры. Фактически Мусорщик получал всего лишь восемь-девять процентов, но в этой мелочи Лекс не был готов признаться даже самому себе. Всякий раз, когда Мусорщик появлялся в офисе, Лекс чувствовал себя неуютно. Хотя, казалось бы, не такой уж крупный акционер, чтоб перед ним лишний раз расшаркиваться, но нет ведь — ноги сами семенить начинают, да голос елеем покрывается. Он дал деньги на раскрутку в самом начале. Не очень большую сумму по нынешним меркам, но два года назад она казалась огромной. За это получил процент от прибыли, который уже многократно вернулся. Лекс до сих пор не знает, чьи это были деньги — Армады или лично Мусорщика. Поэтому больше, чем на пару процентов, никогда его не обманывал. А два процента — это вполне оправдано. В офисе работает пара айтишников от Армады. И вроде бы зарплату им платит Лекс, но подчиняются они только Мусорщику, и уволить их нельзя. То есть они, по сути, могут делать все, что им хочется. Это нервирует, но сделать ничего Лекс не может. Приходится терпеть и искать компромиссы. Так вот два процента, недополученные Мусорщиком — это плата за терпение. Всякий раз Лекс собирался при встрече качнуть права, и всякий раз оказывался не готов к разговору и обламывался. Вот так два года их знакомства и прошли — недовольство копится, а разговоры откладываются. Сейчас, видимо, тоже поговорить не получится. Как обычно, неподходящий случай. — Какие люди! — расплылся Лекс в самой неискренней и фальшивой улыбке за всю историю человечества. — Выпьешь что-нибудь? Чай, кофе? — Лекс, что ты считаешь самым главным в нашей игре? — спросил Мусорщик, усаживаясь напротив. То, что он назвал игру Лекса «нашей», это еще полбеды. Усевшись, Мусорщик приподнял «Комсомолец» и брезгливо поморщился, прежде чем отпустил газету обратно. Столь презрительная бесцеремонность в чужом кабинете покоробила Лекса. — Что значит, самым главным? — переспросил он, пряча наркотики в стол. — Ты имеешь в виду, откуда больше всего бабла поступает? — Откуда больше всего бабла — это ты будешь Коню рассказывать. А я задал тебе элементарный вопрос: что является в «Пути» самым главным? Может, он на себя намекает, мелькнула мысль у Лекса. Типа он тут главный и все такое? Неужели решил еще процентов отжать? — Я не понимаю, о чем ты говоришь, — нервно произнес Лекс. — Ты про Комиссионный магазин или Аукционы? Два отдела, занимавшиеся программированием этих внутриигровых сервисов, были уволены около полугода назад, когда были пойманы на том, что выполняли заказы для конкурентов. С тех пор оба ресурса почти не развивались, хотя когда-то считались популярными в игре и перспективными. — Комиссионный магазин, аукционы… — Мусорщик покачал головой. — М-да… ладно, попробую по-другому… Он подошел к двери, выглянул наружу, и позвал: — Мария! Мария, зайдите сюда. Девушка с короткой стрижкой последнее время почему-то до чертиков стала напоминать Синку. Она была крайне приятной в общении, и в ближайшее время Лекс собирался пригласить ее на ужин. Она выполняла функции секретаря-администратора, с которыми неплохо справлялась, ее звали Машей, и, наверное, это было все, что про нее знал Лекс. Во всяком случае, для него стало откровением, когда в ответ на вопрос Мусорщика, играет ли она в «Путь», девушка кивнула. — Давно? — поинтересовался Лекс. — Около года, — спокойно ответила Маша. — Ответьте мне на один вопрос, — сказал Мусорщик и девушка, которая обычно никогда не робела, вдруг подобралась. — Всего один вопрос. Что для вас самое главное в «Пути»? Она ответила, почти не раздумывая. — Ну… общение с друзьями. — Вот! — назидательно Мусорщик поднял вверх палец. — Спасибо, Мария, вы свободны. А когда девушка вышла, снова уселся перед Лексом и нравоучительно заметил: — Общение — вот что главное в игре. Ты недооцениваешь коммуникацию и поэтому совершаешь ошибки. — Например? — Например, твое решение оптимизировать работу чата было ошибочным. — Чат тормозит игру… — И поэтому ты убрал все скрипты, которые тебе показались ненужными. Ты отключил сохранение всей переписки между нашими пользователями. — Для пользователей никогда не были доступны логи чата, — фыркнул Лекс. — Только хистори личной почты, а личку мы не трогали. У нас все под контролем, никто и не заметил, что мы… — Я заметил, — произнес Мусорщик. — Тебе этого достаточно? — Не понимаю, в чем проблема? — удивился Лекс. — Мы историю чата сохраняли только для того, чтобы модераторы могли жалобы на оскорбления проверять… — Это в твоем мире логи сохранялись именно по этой причине, — сказал Мусорщик. — А на самом деле… Он пробарабанил тонкими, как у музыканта, пальцами по столу. Посмотрел на бутылку с виски, на сигару. Покачал головой, сочувственно вздохнул. — Впрочем, неважно. В общем, так… Не позднее сегодняшнего вечера ты сделаешь на серваке откат и вернешь все скрипты, которые сохраняли историю чата. Задача ясна? Он разговаривал с позиции хозяина, и Лексу это совершенно не нравилось. — Зачем тебе чужие разговоры? Ты что, компромат на кого-то роешь? — А ты не хочешь обсудить, почему только два из семи твоих дилеров работают с наличкой? — полюбопытствовал Мусорщик. — Тебя больше интересует, чем я занимаюсь? — Блин, да из-за этих скриптов вся игра тормозит, — пробурчал Лекс. — Нет. — Мусорщик с аппетитом хрустнул яблоком. — Это ты тормозишь. Развел тут гадюшник, жрешь, пьешь и дрочишь на рейтинги своей божественной популярности. Знаешь, почему мне плевать на то, что ты меня обманываешь с этими двумя дилерами и наличными? Знаешь, почему… — Я не обма… — Лекс осекся, потому что перебивать Мусорщика было не самой лучшей идеей. — …Почему мне плевать на то, что ты каждую вторую неделю увеличиваешь расходы по офису? — По офису расходы я увеличил потому, что мы флешера наняли, — заметил Лекс. — Да? А я думал, потому что ты у Джамбы кокса купил чуть больше, чем обычно. Посмотри вокруг, Лекс. Информация, вот что нужно всем. Информация и возможность ей обмениваться. В следующий раз, когда будешь уничтожать что-то из того, что попало тебе в руки, задумайся над истинными ценностями мира, в котором ты живешь. Куда это выбросить? Мусорщик деланно огляделся, хотя пепельница стояла у него прямо перед носом, затем, не глядя, швырнул огрызок яблока за спину и пояснил: — У тебя тут всюду срач. Ладно. Собственно говоря, я к тебе с другой целью заехал. Ты знаешь, кто у нас играет под ником Эмир? Лекс знал. Аккаунт принадлежал сыну одного из самых влиятельнейших лиц Среднеазиатского региона, и денег у сына было не меньше, чем влияния у отца. В персонажа с ником Эмир на сегодняшний день влито чуть менее двухсот тысяч евро, это один из самых дорогих аккаунтов игры. Ви-ай-пи. Конечно же, Лекс знал, кому он принадлежит. — Эмир собирается сделать тебе коммерческое предложение, — сказал Мусорщик. — Хочет купить долю в игре? — спросил Лекс с презрением. — Думаю, ему дешевле будет сделать свою, с блекджеком и шлюхами. Мусорщик улыбнулся, как обычно улыбаются детям: — Нет. Средняя Азия хочет стать частью нашего мира. А насчет дешевле… Он взял со стола ручку и лист бумаги, написал единицу, потом аккуратно пририсовал к ней семь нолей. — Твои любимые, — евро, — сказал он, подмигнув Лексу. — Это начальная сумма инвестиций. Сумма внушала искреннее и неподдельное уважение. — И что Эмир хочет за эти баб… инвестиции? — На следующей неделе Эмир пришлет в Россию своего представителя. Ему и расскажешь, что ты готов предложить азиатам на эту сумму. Встреча будет в Ставрополе, так что готовься к поездке. — Э-э-э… а почему в Ставрополе? — удивленно спросил Лекс. — Ты когда-нибудь слышал про турнир Башни? — Нет. Что это за хрень? Мусорщик лишь хитро улыбнулся, поднялся, и вышел, не попрощавшись. |
ГЛАВА 13TO MAKE MONEY FROM AIRМосква, Коровий вал, 2004 год. Бутылка «Чивас», «Кохиба» в пепельнице, и аккуратная двухграммовая горка кокаина на маленьком зеркальце. День только начался, но нет никаких причин, чтобы не воспользоваться этими прелестями. Жизнь удалась? Наверное. Перед глазами — двадцатитрехдюймовый монитор. На весь экран браузер Интернет Эксплорер, а в нем запущена… игра? Да черта с два это игра! Это не просто игра. Это… Два года назад, когда его бывший друг Ник, не попрощавшись, отбыл в неизвестном направлении, Лекс остался один, но совершенно не переживал по этому поводу. Денег было более чем достаточно. Единственное, что его расстроило — это то, что одновременно с Ником из его жизни куда-то исчезла и Синка. Но и по этому поводу Лекс горевал недолго. Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда. Два года назад он по совету Мусорщика сделал одну очень простую вещь: объединил свои разработки с разработкой Ника, — соединил игру с обыкновенным чатом, коих в интернете было пруд пруди. Так что в конечном итоге игра теперь состояла из двух частей: в верхней происходила непосредственно сама игра, а в нижней игроки могли общаться между собой, посылать друг другу смайлики… или же просто посылать друг друга. Фэнтезийный мир. Без детального сценария, с простой, можно даже сказать, элементарной боевкой. Дерешься, побеждаешь, получаешь дополнительные очки, благодаря которым становишься сильнее, снова дерешься, и так далее — до бесконечности. За каждый уровень получаешь «деньги», на которые покупаешь оружие и обмундирование. Конечно, это не продукция Близзард, но ведь и требования у игрушки минимальные, в отличие от Диабло или Варкрафта. Достаточно иметь компьютер, интернет и браузер. Даже устанавливать ПО не требуется, регистрируйся и — вперед, покорять вершины без палева от начальства. Тогда, два года назад, редкие посетители сайта, нашедшие в себе силы зарегистрироваться, болтали в чате, тыкали в блок-удар, получали уровни и были вполне довольны. Чего нельзя было сказать о ведущем разработчике. Первые пару месяцев, пока шло так называемое открытое бета-тестирование, Лекс размышлял, как на этом можно заработать денег, и безуспешно искал спонсоров проекта. Мусорщик вошел в долю двумя программистами и художником, и это позволило существенно сократить расходы, но проблема была даже не в расходах, а именно в отсутствие доходов. Надо платить за квартиру, надо покупать еду… надо, надо, надо… двенадцать тысяч, полученные от Бада, заканчивались. Надо было искать новую работу, чтобы остаться на плаву и хотя бы минимально поддерживать существование игры. Но работать не хотелось. Помня унылые дни в офисе Майла, Лекс оттягивал момент с поиском работы, экономил на еде и каждый день мечтал о том, что когда-нибудь найдется инвестор, который вложит в его игру хотя бы сто, хотя бы пятьдесят тысяч, что позволило бы… На этом месте обычно мечты прерывались, поскольку инвесторов не было и не предвиделось. Не было так же и желающих разместить на страницах игры свою рекламу. Когда Лекс стал выяснять причину, то узнал: все дело том, что его имя значилось в черном списке Майла. Подонки из корпорации уже установили, кто был замешан в воровстве двухлетней давности и мстили, включив в черный список не только Лекса, но и его игру. Ни один серьезный рекламодатель не захочет связываться с ресурсом, который находится в черном списке самой крупной российской IT-корпорации. И хотя Мусорщик пообещал, что попробует разрешить эту проблему, прошло уже два года, а воз и ныне там. Впрочем, сейчас реклама была неактуальна. Лекс уже и не помнил, кто именно первым предложил ему эту сделку. Помнил только, что это произошло где-то через три-четыре месяца после открытия бета-теста. Кто-то из игроков, будучи осведомлен о том, что Лекс является ведущим программистом, предложил ему «пятьдесят баков за то, что мой меч будет наносить чуть больший урон, чем другие». Технически это было несложно сделать. Вопрос упирался лишь в игровую этику. Пока Лекс размышлял над заманчивым предложением — надо сказать, не очень долго — ему поступила еще пара подобных же: один просил улучшить защитные свойства его доспехов, а второй готов был заплатить «до сотни зеленых» за то, что его образ на картинке будет не черно-белым, как у всех, а цветным. Эти просьбы стали поворотным моментом и вскоре у игры появился свой собственный прайс виртуальных услуг, которые можно было приобрести за реальные деньги. Первые артефакты — так называлось оружие с повышенными характеристиками — стоили не очень дорого. Пятьдесят, сто, двести евро максимум. Покупателей было не слишком много, гораздо больше было недовольных тем, что баланс игры существенно изменился. Проекту предрекали скорую смерть из-за столь вызывающей монетизации и, надо признать, пару раз прочитав на игровом форуме аналитические статьи о будущем игры, Лекс действительно забеспокоился. Но время шло, количество регистраций неуклонно росло, вместе с этим росли продажи и цены. Уже через полгода комплект виртуальной одежды исчислялся тысячами евро, и люди охотно платили эти деньги. При этом никто никогда не видел администрацию в глаза, все финансовые операции шли через дилеров и суб-дилеров. Компания зарегистрирована на Каймановых островах, сервера в Норвегии, российский офис то ли в Москве на Коровьем Валу, то ли в Питере на Васильевском острове. Короче — мрак, слухи и легенды. Как не странно, но это отсутствие прозрачности не отбивало у людей желание платить деньги, напротив — они считали себя причастными к некоей тайной организации и не только отдавали свои деньги, но еще и подбивали своих друзей на это дело. To make money from air. Делать деньги из воздуха. — Посмотри, кто у нас играет, — важно рассказывал Лекс очередной подруге и перечислял имена тех, кто постоянно мелькает в телевизоре. Политики, бизнесмены, артисты, певцы без всякого сожаления расставались с реальными деньгами, чтобы получить гифку весом в несколько килобайт, на которую у них даже не было никаких авторских прав после покупки. Деньги текли ручейком, затем рекой. Лекс снял офис на Коровьем валу, увеличил штат. Теперь он мог себе это позволить, поскольку девяносто процентов прибыли, что он получал (десять принадлежали Мусорщику и Армаде) были очень большими деньгами. Как-то раз Мусорщик появился в офисе в сопровождении высокого длинноволосого мужчины в черном плаще и костюме с галстуком. На правой руке у патлатого красовался здоровенный фентиль с бриллиантом, на левой виднелись следы от сведенных татуировок. — Это Конь, — представил Мусорщик своего спутника. — Зовут Валерой, решает вопросы. Конь положил на стол визитку. Лекс посмотрел: на визитке был напечатан номер мобильного телефона. И все. Ни имени, ни фамилии. — Какие вопросы? — Да всякие, брателло, — сказал Конь, с интересом осматривая офис. — С пацанами, например. — Э-э-э… с какими пацанами? — не понял Лекс. — С блатными что ли? Тебя можно на минутку? Отойдя с Мусорщиком в сторону, Лекс поинтересовался: — Это что, типа бандитской крыши? — Типа, — подтвердил Мусорщик. — Он законник, между прочим. — Слушай, сейчас две тыщи четвертый год, — напомнил ему Лекс. — Блатных уже постреляли всех да пересажали… — Это в твоем мире всех постреляли и пересажали, — ответил Мусорщик. — А в этом мире они себя вполне хорошо чувствуют. Не переживай. Валере не надо денег. Лекс покосился на Коня и подумал, что он не похож на человека, которому не нужны деньги. — А что ему надо? — Валера, — окликнул Мусорщик Коня, а когда тот подошел, спросил: — Валера, ты что хотел, расскажи? — Комплект Ангела, меч Кромуса и тапки нормальные можно замутить, брателло? Так, чтобы от души. Лекс ошарашено кивнул. Таким образом, не тратя ни копейки денег, ресурс получил крышу, за которую еще каких-то десять лет назад пришлось бы отдать треть, а то и половину бизнеса. Игроки объединялись в кланы, воевали друг с другом, назначали сходки, на которых обсуждали свои победы и поражения, вели войны, в которых один бой мог длиться более двух суток. Они сами заводили сайты, на которых сами же писали новости о проекте, обсуждали все, что происходило внутри него. Обеспечивали изменения в жизни Лекса. Монитор вот — вместо лампового жидкокристаллический, да не семнадцать дюймов, а двадцать три. «Чивас» вместо «Балтики», «Кохиба» вместо «Золотой Явы»… бодрящий иней на зеркале. А еще «мерин» с водителем, трехкомнатная квартира в центре — съемная, правда, но и до своей недолго осталось. Gucci, Prado, D&G… Только это все на самом деле мусор. Пыль, мишура для телочек, подобных той, что вчера полчаса сидела под столом, отрабатывая три сотни гонорара. О том, что приносит настоящее удовольствие, Лекс не говорил никому. У него есть свой собственный мир, который он создал, и который подчинялся своему создателю. Любые законы, любые изменения — все это ему подвластно. Это трудно описать словами… то ощущение, которое возникало, когда Лекс читал форум, на котором игроки умоляли администрацию сделать то или иное действие. Это сродни молитве. Игроки — паства, модераторы — священники, а он — мироздатель. «Чивас», кокс, сигары и телки под столами есть у каждого сопляка, чей папаша занимает должность чуть выше менеджера среднего звена. Возможность почувствовать себя богом, истинным создателем — такое нельзя купить за деньги. Для этого мало иметь монитор в двадцать три дюйма. Для этого придется что-то создать. И Лекс смог это сделать. Жизнь удалась. Мастеркард выравнивает часть горки порошка в две полоски длиною с Байкало-Амурскую магистраль. Пятидесятидолларовая купюра уже скручена и осталось всего ничего: сделать отработанное движение носом — чтобы мозг взорвался калейдоскопом ярких мыслей. Дверь кабинета открылась, и Лекс вскинул голову, одновременно небрежно набрасывая на зеркальце «Московский комсомолец» полугодовой давности. Только один человек мог входить в его кабинет без предупреждения или стука. Пока он садился напротив, Лекс автоматически опустошил пепельницу, и подвинул поближе к гостю. Для огрызков. Они знакомы почти три года. Результат их общения: Мусорщик знает про Лекса все, а Лекс про Мусорщика — ничего, кроме прозвища. В общем-то, для сотрудников Армады это неудивительно — они все безликие, без имен, без прошлого. Максимальная анонимность в целях безопасности организации. Мусорщик появлялся из ниоткуда, в самые неожиданные моменты. Мог пропасть на месяц, а мог за неделю несколько визитов нанести. Ему принадлежало десять процентов от прибыли игры. Фактически Мусорщик получал всего лишь восемь-девять процентов, но в этой мелочи Лекс не был готов признаться даже самому себе. Всякий раз, когда Мусорщик появлялся в офисе, Лекс чувствовал себя неуютно. Хотя, казалось бы, не такой уж крупный акционер, чтоб перед ним лишний раз расшаркиваться, но нет ведь — ноги сами семенить начинают, да голос елеем покрывается. Он дал деньги на раскрутку в самом начале. Не очень большую сумму по нынешним меркам, но два года назад она казалась огромной. За это получил процент от прибыли, который уже многократно вернулся. Лекс до сих пор не знает, чьи это были деньги — Армады или лично Мусорщика. Поэтому больше, чем на пару процентов, никогда его не обманывал. А два процента — это вполне оправдано. В офисе работает пара айтишников от Армады. И вроде бы зарплату им платит Лекс, но подчиняются они только Мусорщику, и уволить их нельзя. То есть они, по сути, могут делать все, что им хочется. Это нервирует, но сделать ничего Лекс не может. Приходится терпеть и искать компромиссы. Так вот два процента, недополученные Мусорщиком — это плата за терпение. Всякий раз Лекс собирался при встрече качнуть права, и всякий раз оказывался не готов к разговору и обламывался. Вот так два года их знакомства и прошли — недовольство копится, а разговоры откладываются. Сейчас, видимо, тоже поговорить не получится. Как обычно, неподходящий случай. — Какие люди! — расплылся Лекс в самой неискренней и фальшивой улыбке за всю историю человечества. — Выпьешь что-нибудь? Чай, кофе? — Лекс, что ты считаешь самым главным в нашей игре? — спросил Мусорщик, усаживаясь напротив. То, что он назвал игру Лекса «нашей», это еще полбеды. Усевшись, Мусорщик приподнял «Комсомолец» и брезгливо поморщился, прежде чем отпустил газету обратно. Столь презрительная бесцеремонность в чужом кабинете покоробила Лекса. — Что значит, самым главным? — переспросил он, пряча наркотики в стол. — Ты имеешь в виду, откуда больше всего бабла поступает? — Откуда больше всего бабла — это ты будешь Коню рассказывать. А я задал тебе элементарный вопрос: что является в «Пути» самым главным? Может, он на себя намекает, мелькнула мысль у Лекса. Типа он тут главный и все такое? Неужели решил еще процентов отжать? — Я не понимаю, о чем ты говоришь, — нервно произнес Лекс. — Ты про Комиссионный магазин или Аукционы? Два отдела, занимавшиеся программированием этих внутриигровых сервисов, были уволены около полугода назад, когда были пойманы на том, что выполняли заказы для конкурентов. С тех пор оба ресурса почти не развивались, хотя когда-то считались популярными в игре и перспективными. — Комиссионный магазин, аукционы… — Мусорщик покачал головой. — М-да… ладно, попробую по-другому… Он подошел к двери, выглянул наружу, и позвал: — Мария! Мария, зайдите сюда. Девушка с короткой стрижкой последнее время почему-то до чертиков стала напоминать Синку. Она была крайне приятной в общении, и в ближайшее время Лекс собирался пригласить ее на ужин. Она выполняла функции секретаря-администратора, с которыми неплохо справлялась, ее звали Машей, и, наверное, это было все, что про нее знал Лекс. Во всяком случае, для него стало откровением, когда в ответ на вопрос Мусорщика, играет ли она в «Путь», девушка кивнула. — Давно? — поинтересовался Лекс. — Около года, — спокойно ответила Маша. — Ответьте мне на один вопрос, — сказал Мусорщик и девушка, которая обычно никогда не робела, вдруг подобралась. — Всего один вопрос. Что для вас самое главное в «Пути»? Она ответила, почти не раздумывая. — Ну… общение с друзьями. — Вот! — назидательно Мусорщик поднял вверх палец. — Спасибо, Мария, вы свободны. А когда девушка вышла, снова уселся перед Лексом и нравоучительно заметил: — Общение — вот что главное в игре. Ты недооцениваешь коммуникацию и поэтому совершаешь ошибки. — Например? — Например, твое решение оптимизировать работу чата было ошибочным. — Чат тормозит игру… — И поэтому ты убрал все скрипты, которые тебе показались ненужными. Ты отключил сохранение всей переписки между нашими пользователями. — Для пользователей никогда не были доступны логи чата, — фыркнул Лекс. — Только хистори личной почты, а личку мы не трогали. У нас все под контролем, никто и не заметил, что мы… — Я заметил, — произнес Мусорщик. — Тебе этого достаточно? — Не понимаю, в чем проблема? — удивился Лекс. — Мы историю чата сохраняли только для того, чтобы модераторы могли жалобы на оскорбления проверять… — Это в твоем мире логи сохранялись именно по этой причине, — сказал Мусорщик. — А на самом деле… Он пробарабанил тонкими, как у музыканта, пальцами по столу. Посмотрел на бутылку с виски, на сигару. Покачал головой, сочувственно вздохнул. — Впрочем, неважно. В общем, так… Не позднее сегодняшнего вечера ты сделаешь на серваке откат и вернешь все скрипты, которые сохраняли историю чата. Задача ясна? Он разговаривал с позиции хозяина, и Лексу это совершенно не нравилось. — Зачем тебе чужие разговоры? Ты что, компромат на кого-то роешь? — А ты не хочешь обсудить, почему только два из семи твоих дилеров работают с наличкой? — полюбопытствовал Мусорщик. — Тебя больше интересует, чем я занимаюсь? — Блин, да из-за этих скриптов вся игра тормозит, — пробурчал Лекс. — Нет. — Мусорщик с аппетитом хрустнул яблоком. — Это ты тормозишь. Развел тут гадюшник, жрешь, пьешь и дрочишь на рейтинги своей божественной популярности. Знаешь, почему мне плевать на то, что ты меня обманываешь с этими двумя дилерами и наличными? Знаешь, почему… — Я не обма… — Лекс осекся, потому что перебивать Мусорщика было не самой лучшей идеей. — …Почему мне плевать на то, что ты каждую вторую неделю увеличиваешь расходы по офису? — По офису расходы я увеличил потому, что мы флешера наняли, — заметил Лекс. — Да? А я думал, потому что ты у Джамбы кокса купил чуть больше, чем обычно. Посмотри вокруг, Лекс. Информация, вот что нужно всем. Информация и возможность ей обмениваться. В следующий раз, когда будешь уничтожать что-то из того, что попало тебе в руки, задумайся над истинными ценностями мира, в котором ты живешь. Куда это выбросить? Мусорщик деланно огляделся, хотя пепельница стояла у него прямо перед носом, затем, не глядя, швырнул огрызок яблока за спину и пояснил: — У тебя тут всюду срач. Ладно. Собственно говоря, я к тебе с другой целью заехал. Ты знаешь, кто у нас играет под ником Эмир? Лекс знал. Аккаунт принадлежал сыну одного из самых влиятельнейших лиц Среднеазиатского региона, и денег у сына было не меньше, чем влияния у отца. В персонажа с ником Эмир на сегодняшний день влито чуть менее двухсот тысяч евро, это один из самых дорогих аккаунтов игры. Ви-ай-пи. Конечно же, Лекс знал, кому он принадлежит. — Эмир собирается сделать тебе коммерческое предложение, — сказал Мусорщик. — Хочет купить долю в игре? — спросил Лекс с презрением. — Думаю, ему дешевле будет сделать свою, с блекджеком и шлюхами. Мусорщик улыбнулся, как обычно улыбаются детям: — Нет. Средняя Азия хочет стать частью нашего мира. А насчет дешевле… Он взял со стола ручку и лист бумаги, написал единицу, потом аккуратно пририсовал к ней семь нолей. — Твои любимые, — евро, — сказал он, подмигнув Лексу. — Это начальная сумма инвестиций. Сумма внушала искреннее и неподдельное уважение. — И что Эмир хочет за эти баб… инвестиции? — На следующей неделе Эмир пришлет в Россию своего представителя. Ему и расскажешь, что ты готов предложить азиатам на эту сумму. Встреча будет в Ставрополе, так что готовься к поездке. — Э-э-э… а почему в Ставрополе? — удивленно спросил Лекс. — Ты когда-нибудь слышал про турнир Башни? — Нет. Что это за хрень? Мусорщик лишь хитро улыбнулся, поднялся, и вышел, не попрощавшись. |
Александр Чубарьян
Basic
