Эпизод 16

Все дороги ведут на Титан

Борт корабля «Надежда»; борт фотонного крейсера «Справедливый»; Контрольно-следящий пункт Военно-Космических сил номер сто тринадцать; Луноград

– Что это за корабль? – спросила Соня, когда Петровская немного успокоилась.

Девушки все так же стояли друг против друга. На накрытом столе исходили паром нетронутые тарелки.

– Не твое дело, – сердито бросила Анна, продолжая сжимать в руке лучемет.

– Почему вы мне тыкаете? – возмутилась ван Астен.

– А ты чего мне выкаешь?

– Элементарная вежливость…

– Вежливым надо быть с тем, кого уважаешь! – презрительно сощурила глаза Анна. – А ты… а тебя…

– Вы хотите сказать, что не уважаете меня? Интересно было бы узнать, почему?

– Потому что ты… – Анна задохнулась от гнева, вскинула лучемет. – Ты… у тебя было с ним?! Отвечай!

Соня присела на краешек стула, отломила кусочек хлеба, отправила в рот. Ей вдруг пришло на ум, что если эта полоумная девушка, затянутая в черный нанопласт, не врет и действительно является невестой ее Максима, невестой из его прошлой жизни, то и у нее с ним вполне что-то могло быть. И даже не просто что-то, а то самое…

– Чего молчишь? – прошипела Петровская и сняла «Удар» с предохранителя.

Соня услышала, как в гофрированном стволе лучемета тоненько взвыли эмиттеры.

– Вы спасли меня для того, чтобы убить? – с усмешкой спросила она.

– Да, да! – заорала Анна. – Застрелю!

– Аня, не делай глупостей, – вмешалась Надежда. – И вообще – убери оружие!

– Да я ей и без оружия глаза выцарапаю! – взвизгнула Петровская.

– Это вряд ли, – спокойно сказала Соня, принимаясь за еду – все же она зверски проголодалась.

– А ты что, такая крутая? – нахмурилась Анна.

– Я проходила углубленный курс спецподготовки. Рукопашный бой без оружия, с холодным оружием, бой в невесомости. Дело в том, Анна, что я… инструктор штаба «Армии пробуждения»…

– Экстремистка, пиратка, преступница!

– Надежда, овощи выше всяких похвал, – поблагодарила исин Соня.

– Спасибо, – отозвалась Надежда. – Моей заслуги тут нет, эти блюда были приготовлены личным поваром президента корпорации «Кольцо» Степана Гумилева.

Соня застыла, не донеся вилку до рта.

– Корпорация «Кольцо»? Этот корабль принадлежит «Кольцу»?

– Ну, да… – несколько растеряно кивнула Анна.

– А вы там работаете? – уточнила ван Астен. – И папа Максима… Матвея сосватал вас за своего сына, я правильно поняла?

– Ничего ты не поняла! – снова разозлилась Петровская. – Я не работаю в «Кольце». И мой папа – губернатор Марса, если хочешь знать. А «Надежду» я угнала!

– Ну и кто из нас после этого преступница? – уела девушку Соня.

Наступила тишина. Анна села на свободный стул и кусала губы, глядя в угол. Лучемет она положила на край стола, забыв о нем. Ее большие, чуть раскосые глаза блестели от подступивших слез.

Соня доела овощи, отодвинула тарелку и приступила к морепродуктам. Щупальца еврокракенов, запеченные с сыром, оказались чудо как хороши.

Покончив с едой, девушка сделала глоток кофе и решила взять инициативу в свои руки.

– Анна, – мягко сказала она, глядя на свою спасительницу. – Давайте попробуем пригасить эмоции. Нам обеим нужен один и тот же человек. Для меня он – Максим Верховцев, для вас – Матвей Гумилев. Я не знаю, где он и в каком состоянии. Вы тоже не знаете.

– Ты его не получишь! – дернула плечом Петровская.

– Это сейчас не главное, – все так же проникновенно произнесла ван Астен. – Он – мужчина и решать ему.

– Да-а… – совсем по-детски протянула Анна и слезы полились из ее глаз. – Конечно, решать ему-у… А как он решит, если он меня-я… со-овсе-ем непомни-и-ит…

И она зарыдала, уткнувшись лицом в ладони.

Соня вздохнула. Она понимала, что чувствует сейчас эта взбалмошная, импульсивная, но, наверное, в душе добрая и светлая девушка. Наверняка добрая и светлая, иначе Максим… Матвей не полюбил бы ее.

Все эти процедуры с пересадками личностей никогда не нравились Соне и она часто спорила с братом по поводу их этичности. Конечно, «Армия пробуждения» с помощью пересадок получала отлично подготовленных бойцов, беззаветно преданных делу звездной революции. Но было во всем этом что-то нечестное, неправильное… И даже нечеловеческое, недаром же всем процессом руководила высокомерная гордячка сестра Кобра, а человеческий материал подбирался, по слухам, кем-то из загадочных «спонсоров революции».

«Бедная ты бедная, – глядя на плачущую Анну, думала Соня. – Ты ведь на все готова ради него. Подумать только: наплевать на статус отца, угнать полицейский коптер, напасть на охрану, вытащить Максима в буквальном смысле слова из пекла! А потом угнать этот корабль, полететь наобум, схватиться со спецназовцами из ООД. Из тебя получился бы отличный звездный борец, девочка. Мог бы получиться…»

Соня помрачнела. Ситуация складывалась патовая. Революция погибла. Это уже непреложный факт – товарищ Дементьев, невесть каким образом осознавший свою истинную личность, стал могильщиком всего того, за что бились звездные борцы.

Девушке вспомнилось словечко «бонапартизм». Да, так и есть. Товарищ Дементьев стал новым Наполеоном. А истинный вождь революции, товарищ Альфа Максим Верховцев исчез.

Жив ли он?

Сердце подсказывало – жив.

Где он сейчас?

Сердце молчало.

Солнечная система велика, очень велика. Найти в ней человека невозможно, если только не знаешь о нем чего-то такого…

– Анна! – Соня решительно поднялась и уперлась кулаками в стол, словно она была на штабном совещании «Армии пробуждения». – Успокойтесь! Давайте рассуждать логически…

Петровская вскинула голову, с надеждой посмотрела на девушку.

– Не мы одни ищем Максима… Матвея. Степан Николаевич Гумилев – человек влиятельный, решительный и с огромными возможностями, так?

– Ну, так… – кивнула Анна.

– Стало быть, он наверняка тоже ищет своего единственного сына, так?

– Наверное…

– Товарищ Дементьев… ну, канцлер Прусаков, объявил корпорацию «Кольцо» преступной организацией, а ее президента и его сына – врагами. Выходит…

– Да ничего не выходит, – отмахнулась Петровская. – Я же была на станции «Амур», говорила с ним. Я тоже думала, что он найдет Матвея…

– Ну, тогда не нашел, а сейчас…

– Корпорация разгромлена, ее президент Гумилев в розыске. А Матвей… может быть, он вообще не живо-ой… – и Анна вновь заплакала.

– Если бы его убили, – жестко сказала Соня, – то не искали бы, понимаете?

– Наверное…

– Постойте! – подняла руку Соня. – Я, кажется, придумала!

– Что ты придумала? Как заманить нас в ловушку и сбежать? – немедленно вскинулась Анна, вытирая слезы.

– Делать мне больше нечего, – фыркнула Соня. – Я придумала, как узнать, куда исчезла корпорация «Кольцо»!

– Говори!

– Сперва извинитесь.

– Что-о?! Чтобы я… перед какой-то рыжей…

– Тогда ничего не скажу! – Соня уселась на стул, сложила руки на груди и отвернулась от разъяренной Анны.

– Девочки, не ссорьтесь, – проворковала Надежда.

На ее слова никто не обратил внимание.

– Хорошо, – пересилив себя, тихо проговорила Анна. – Извини… те.

Соня повернулась к девушке.

– И вы меня извините, Анна. Понимаете, нам надо сейчас быть заодно, быть командой. Предлагаю перемирие. По крайней мере на тот срок, пока мы не отыщем… нашего жениха. Идет?

– Хорошо, – так же тихо повторила Петровская.

– Значит, мир? – уточнила Соня.

– Мир.

– Тогда я хочу спросить у исина корабля: в вашей памяти есть данные о полетах, которые совершал Степан Николаевич Гумилев?

Ответом Соне было молчание.

Анна улыбнулась сквозь слезы.

– Она тебе… вам не ответит. Надежда!

– Слушаю, – отозвался искусственный интеллект.

– Куда летал Гумилев?

– Президент корпорации «Кольцо» совершил на «Черной стреле» двадцать четыре вылета. Три – в окрестностях станции «Амур», шесть – на орбиту Венеры, одиннадцать – на Луну, четыре – на различные станции, один – на Марс, и девять – на базу корпорации, расположенную на Титане…

– Есть! – обрадовано воскликнула Соня. – Титан! База!

– Где это? – распахнула ресницы Петровская.

– Титан – спутник Сатурна. Выходит, у корпорации «Кольцо» там база. И скорее всего, именно на нее и отправились уцелевшие сотрудники после разгрома.

– Я поняла, – кивнула Анна. – Надежда! Корабль летит на Титан.

– Выполняю.

«Справедливый» приближался к Титану. Самый крупный спутник Сатурна уже хорошо был виден невооруженным глазом – в обзорных иллюминаторах он выглядел как желтое пятно, медовый глазок на фоне бархатной черноты космоса.

О Титане Матвей знал немало. Один из самых крупных спутников планет-гигантов, названный в честь брата древнегреческого бога Кроноса, Титан имел почти земную атмосферу, на девяносто с чем-то процентов состоящую из азота. Но в отличие от Земли и терраформированных Марса и Луны, в атмосфере Титана практически отсутствовал кислород, зато было много метана. Густые метановые облака надежно укрывали планету от наблюдений с орбиты. Именно метан придавал спутнику «фирменный» медовый окрас.

Поверхность Титана также напоминала земную. Там имелись океаны, а на единственном крупном материке Ксанаду высились горные хребты, достигавшие двух километров в высоту.

Интерес к Титану люди проявляли давно. В героическую эпоху освоения множество разведывательных зондов и исследовательских станций опускались на его поверхность. Именно на Титане были открыты первые внеземные формы жизни, и это, к изумлению ученых, оказались не слизистые комочки протоорганизмов, а сложно­организован­ные, удивительные существа. Одни напоминали земных головоногих моллюсков, другие – членистоногих, третьи – парящих в плотной атмосфере медуз, четвертые вообще имели не белковую, а кремнеорганическую основу и именовались «живыми камнями».

В двадцать втором веке на Титан состоялось три экспедиции и была выстроена первая постоянная база, так называемый «Приют-1». Затем, в эпоху колониальных войн, база оказалась заброшенной, и лишь в начале двадцать пятого века люди вернулись на крупнейший спутник Сатурна.

Здесь постоянно работала геологоразведочная экспедиция, имелся пост дальней связи и база «Беллоны». Но это была только верхушка айсберга. Титан облюбовали для своих темных делишек контрабандисты, черные старатели, а в ущельях Адири находился тайный ремонтный комплекс «Армии пробуждения», где захваченные гражданские суда переделывались в боевые машины.

И самое главное – в недрах Титана, как выяснилось, была выстроена база корпорации «Кольцо». То, что Титан является следующим после Венеры кандидатом на терраформирование, знал в Солнечной системе каждый школьник. Но этот же самый каждый школьник также был в курсе, насколько затратно и сложно перетащить в район Сатурна громоздкую терраформирующую технику. Фраза «когда Титан терраформируют» стала сродни выражению «после дождичка в четверг».

Поэтому Матвей очень удивился, узнав, что корпорация «Кольцо» уже много лет ведет подготовку плацдарма для атаки на девственный и негостеприимный мир Титана.

– В бизнесе, в политике и в любви побеждает тот, кто умеет заглянуть в завтрашний день, – сказал сыну Степан Николаевич, объясняя свое решение возводить базу на Титане. – Мы все равно выбили бы из правительства этот подряд, но товар положено подавать лицом. Стало быть, если кто-то из скептиков начнет оспаривать саму возможность терраформирования столь удаленного от Солнца объекта, мы сможем предъявить ему уже готовую базу, смонтированные атмосферные станции и газоотсосы. Ну, точнее, теперь уже не сможем…

После этих слов Гумилев-старший помрачнел и уселся в кресло второго пилота. Разговор отца и сына проходил в центральном отсеке фотонного крейсера «Справедливый», который нагнал караван судов корпорации «Кольцо» в районе, известном среди пилотов как «семерка», а по-простому – на орбите Юпитера.

Огненный ураган, исторгнутый Солнцем, нарушил связь между кораблями и станциями во всем Солсисе. Ослепли радары, оглохли сканеры, даже лазерные дальномеры, «щупачи», не в состоянии были пробиться через мощные потоки излучения и ионизированного газа.

После уничтожения станции «Око-500» можно было не опасаться, что караван будет обнаружен, но требовалось срочно уводить суда прочь.

Степан Николаевич с самого начала планировал эвакуировать все активы корпорации на Титан, но Матвей усомнился в правильности такого решения.

– На Титане есть группировка «Беллоны». Судя по всему, бригада перешла на сторону Прусакова. Если это так, нас обнаружат и разгромят в два счета, – сказал он отцу.

В ответ Гумилев-старший усмехнулся и сказал одно короткое слово:

– Хотей.

– Что? – не понял его сын.

– Хотей, Матюша. Ты знаешь, что это такое?

– Э-э-э… Что-то буддистское?

– Ну да, изначально это было наименование Смеющегося Будды, бога изобилия. А на Титане Хотей – гигантский разлом, лежащий на юго-восточной окраине континента Ксанаду. С орбиты он действительно похож на улыбающийся рот. Многокилометровая трещина, уводящая глубоко в недра планеты. По краям Хотей обсажен цепью криовулканов, денно и нощно выбрасывающих в атмосферу струи метана. Таким образом над разломом постоянно висит мощная газовая шапка, непроницаемая для наблюдений. А сама база корпорации находится глубоко под поверхностью Титана и недоступна для сканирования или обнаружения радарами. Мы можем заводить даже такие громады, как лихтеровоз, прямо в Хотей. Здорово, правда?

– А как же садиться в метан на плазме? Взорвется же все к чертовой матери! – удивился Матвей.

– Зачем же на плазме? – ответно удивился Степан Николаевич. – Когда началось строительство базы, первым делом была смонтирована гравитационная горка. Выходишь на точку, кладешь транспорт «на пузо» и скользишь вниз. Есть только одно «но»… – президент корпорации «Кольцо» помрачнел. – Время играет против нас. Чтобы опустить столько бортов в Хотей, понадобится много часов. За это время нас свободно могут обнаружить и…

– Значит, нужен отвлекающий маневр! И этим маневром буду я! – решительно пристукнул кулаком по колену Матвей.

Высадка на Титан прошла без сучка, без задоринки.

Караван корпорации «Кольцо» к этому моменту пополнился двумя крейсерами «Армии пробуждения» – «Могучим» и «Разящим». Их экипажи, состоящие из «непримиримых», приняли решение присоединиться к «флоту товарища Альфы» на подлете к Сатурну.

Группировкой «Беллоны» на Титане, имевшей в своем составе три орбитальные ракетные платформы и военный транспорт, командовал капитан третьего ранга Аскольдин, а его заместителем оказался ни кто иной, как однокурсник Матвея старший лейтенант Артем Вороных.

Практически весь личный состав базы и ракетные платформы как раз накануне прибытия каравана корпорации были отправлены к Ио, чтобы влиться в объединенную войсковую группу, созданную для подавления мятежа заключенных.

Таким образом никакой реальной угрозы для судов «Кольца» бывшая база «Беллоны», ныне именовавшаяся «Контрольно-следящий пункт Военно-Космических сил номер сто тринадцать», не представляла. Но оставленный за командира Вороных мог сообщить в штаб ВКС об обнаружении каравана, и Матвей решил пойти ва-банк.

Суда корпорации оставались на противоположной стороне Титана. Пересев в авиетку, Гумилев-младший за три с лишним часа совершил облет планеты и, войдя в зону действия радаров базы, связался с Вороных.

– Андрей, здорово! Принимай гостя.

– Матвей?! – удивленно воскликнул старлей. – Живой? Погоди, ты же вроде как…

– Ну да, государственный преступник, – усмехнулся Матвей. – Вот, прилетел к тебе сдаваться. Видишь меня хорошо?

– Как на блюдечке, – подтвердил Вороных.

– Куда садиться?

– Западный сектор посадочного поля, даю маркеры… Матвей… А ты один?

Когда старший лейтенант Вороных задавал этот вопрос, голос его дрожал от волнения.

Андрей никогда не отличался особой отвагой и всегда старался придерживаться старого, как мир, армейского принципа: «быть подальше от начальства и поближе к кухне». Явление Матвея Гумилева напугало Вороных. Помимо него на станции несли службу еще три человека – двое вольнонаемных связистов и пожилой уже военный техник мичман Осадчий. Понятное дело, оказать сопротивление вооруженной группе экстремистов эти люди не могли в принципе.

– Один, один, – успокоил сокурсника Гумилев.

– Я обязан доложить…

– Успеешь. Я ведь не просто так к тебе, Андрюха. Есть у меня одно предложение…

Заинтриговав Вороных, Матвей отключился и принялся сажать авиетку в квадрат западного сектора, подсвеченный зелеными лазерными маркерами.

Он выбрался из кабины и, окинув взглядом темное мутное небо над головой, серые скалы, торчащие изо льда и серебристые купола базы, освещенные прожекторами, двинулся по бетонным плитам к стальной коробке КСП, украшенной крыльями антенн дальней связи.

Навстречу ему в бронескафандре выскочил Вороных. В руках старлей сжимал тяжелый армейский импульсатор, нацеленный в живот Матвея.

– Не дури, Андрюха! – сказал Гумилев, делая шаг к старому приятелю. – Я без оружия.

– Вижу, – отозвался Вороных, облизывая губы.

Он переживал не лучшие минуты. С того момента, как в динамиках дежурки раздался голос Матвея, Андрей буквально разрывался от желания включить приемо-передатчик гиперсвязи и сообщить в штаб ВКС о неожиданном появлении Гумилева. В то же время было весьма заманчиво сперва пленить такую важную персону, каковой стал его бывший однокурсник, а потом уж слать в штаб победную реляцию.

Вороных не знал, что в левой перчатке скафандра Матвея лежала серебристая фигурка льва, которая не только даровала своему владельцу смелость, но и заражала этим качеством всех вокруг.

Нерешительная душа старшего лейтенанта сдалась под напором энергии, испускаемой львом. Он решился стать героем и в одиночку захватить государственного преступника, получить повышение по службе и вырваться, наконец, с опостылевшего Титана. Неведомая доселе отвага горячей волной обожгла сердце Андрея и он вскинул импульсатор на уровень глаз.

– Ко мне, медленно!

Матвей приблизился к Вороных, держа облитые металлотканью скафандра руки на виду.

– Матвей Степанович Гумилев, вы арестованы.

– Угу, – кивнул Матвей. – А теперь, когда формальности соблюдены, пойдем в помещение, что-то тут холодновато…

Андрей оценил юмор сокурсника – среднесуточная температура на поверхности Титана составляла около минус ста семидесяти градусов по Цельсию – и коротко, истерично хохотнул.

Пройдя через двойные двери тамбура КСП, Матвей первым вошел в дежурную часть. В круглой комнате, сплошь забитой аппаратурой, его встретил мичман Осадчий и два связиста, все вооруженные.

– С прибытием, – прогудел в усы мичман.

– Спасибо, – улыбнулся Матвей, сняв шлем.

И прежде чем ввалившийся в комнату Вороных успел что-то сказать, он шагнул к блоку гиперсвязи и набрал на панели короткую комбинацию, отключающую питание.

Индикаторы готовности на пульте связи погасли.

– Т-ты чего? – проклацал зубами Вороных. – С-стой! Стрелять буду!

– Успеешь, Андрюха, успеешь, – остановил его Матвей.

Усевшись в кресло оператора, он сжал левую руку в кулак и сказал:

– А теперь, господа, позвольте поведать вам одну увлекательную историю. По ее окончанию вы и решите, что со мной делать.

Говорил Матвей недолго. Он даже сам удивился, как это такое множество событий, произошедших за последние месяцы, уложилось у него в какие-то пятнадцать минут.

– …Ну, а когда «мозголом» вернул мне мою настоящую личность, Прусаков как раз узурпировал власть и объявил себя канцлером, а нас с отцом – преступниками. Вот и все.

Матвей умолк. Осадчий озадаченно крякнул, связисты переглянулись, а Вороных уныло протянул:

– Ну, а присяга?

– Я присягал человечеству, Андрюха. Ты, кстати, тоже. И Генка Прусаков вместе с нами. От этой присяги меня сможет освободить только смерть. А вот нашему идиоту-однокурснику ни ты, ни я ничего не должны. И все остальные, между прочим. Ну, так как, с кем вы, мастера систем связи?

– Ты, Матвей Степанович, кругом вроде прав, – пробормотал мичман. – Но боязно как-то…

– А вы не бойтесь. Умеючи и ведьму бьют, – ввернул кстати вспомнившуюся старинную присказку Матвей. – Наше дело правое. Да, Андрюха?

– Да, – ответил Вороных и закинул импульсатор на плечо. – Мне все эти революции с самого начала не нравились.

– Понятное дело. Чего ж в них хорошего, – согласился Матвей. – Ребята, включайте гиперсвязь. Будем давать НАШИМ добро на высадку.

Сестра Кобра вызвала канцлера прямо на заседании Государственного совета. Шел разбор второй операции против сепаратистов Аркадии, и Прусаков хмуро слушал доклад командующего сводной бригады ВКС адмирала Бойченко о том, каких успехов добились его пилоты и десантники.

Успехи были так себе. Не сумевший выбросить десантные батальоны прямо в столице мятежной провинции контр-адмирал Головань был отстранен от командования и операцию возглавил Бойченко. Он тут же отдал приказ десанту высадиться в соседней с Аркадией провинции Солнечная и вести наступление по поверхности.

Скоростные танки и бронемашины десанта тремя колоннами устремились к границам провинции – и натолкнулись на ожесточенное сопротивление сил самообороны Воробьева. Лидер Аркадии не церемонился с нападавшими. Техника подрывалась на минных полях, танки горели под лазерами, бронемашины буксовали на бетонных надолбах.

За трое суток десантникам удалось продвинуться на двенадцать километров. Бойченко бросил в бой орбитальные штурмовики «Богомол», но эти прекрасные машины не могли подняться выше двадцати километров из-за сплошной противовоздушной завесы, а рядом с землей они теряли маневренность и становились легкой добычей для переносных ракетных комплексов напряженного боя «Клинок», в изобилии имевшихся у сепаратистов.

Только выдвинув на позиции тяжелые плазмометы, Бойченко сумел прорвать оборону аркадийцев и с боями занял несколько небольших населенных пунктов на границе провинции. При этом потери его бригады были просто чудовищными.

Как раз в тот момент, когда адмирал докладывал о цифрах потерь, коротко тенькнул коммуникатор на запястье Прусакова. Поскольку голосовую связь он отключил, по экранчику поползли буквы текстового сообщения.

Сестра Кобра писала: «Наставник передал: караван Гумилевых идет к Титану». Прусаков трижды перечел сообщение и поднялся, заставив Бойченко замолчать на полуслове.

Члены Государственного совета с недоумением воззрились на канцлера.

– Немедленно свести все наши крейсера и броненосцы в единый флот! – свистяще произнес Прусаков и разноцветные глаза его вспыхнули недобрым огнем. – Придать флоту десантные транспорты и корветоносцы! Флагманом пойдет «Пилигрим», подготовьте мне каюту. Курс на Титан!

Члены совета недоуменно завертели головами.

– Позвольте, господин канцлер, – дрожащим голосом начал Бойченко. – А как же Аркадия…

– К черту Аркадию! – рявкнул Прусаков, выбираясь из-за стола. – Мы идем на Титан!

Эпизод 16

Все дороги ведут на Титан

Борт корабля «Надежда»; борт фотонного крейсера «Справедливый»; Контрольно-следящий пункт Военно-Космических сил номер сто тринадцать; Луноград

– Что это за корабль? – спросила Соня, когда Петровская немного успокоилась.

Девушки все так же стояли друг против друга. На накрытом столе исходили паром нетронутые тарелки.

– Не твое дело, – сердито бросила Анна, продолжая сжимать в руке лучемет.

– Почему вы мне тыкаете? – возмутилась ван Астен.

– А ты чего мне выкаешь?

– Элементарная вежливость…

– Вежливым надо быть с тем, кого уважаешь! – презрительно сощурила глаза Анна. – А ты… а тебя…

– Вы хотите сказать, что не уважаете меня? Интересно было бы узнать, почему?

– Потому что ты… – Анна задохнулась от гнева, вскинула лучемет. – Ты… у тебя было с ним?! Отвечай!

Соня присела на краешек стула, отломила кусочек хлеба, отправила в рот. Ей вдруг пришло на ум, что если эта полоумная девушка, затянутая в черный нанопласт, не врет и действительно является невестой ее Максима, невестой из его прошлой жизни, то и у нее с ним вполне что-то могло быть. И даже не просто что-то, а то самое…

– Чего молчишь? – прошипела Петровская и сняла «Удар» с предохранителя.

Соня услышала, как в гофрированном стволе лучемета тоненько взвыли эмиттеры.

– Вы спасли меня для того, чтобы убить? – с усмешкой спросила она.

– Да, да! – заорала Анна. – Застрелю!

– Аня, не делай глупостей, – вмешалась Надежда. – И вообще – убери оружие!

– Да я ей и без оружия глаза выцарапаю! – взвизгнула Петровская.

– Это вряд ли, – спокойно сказала Соня, принимаясь за еду – все же она зверски проголодалась.

– А ты что, такая крутая? – нахмурилась Анна.

– Я проходила углубленный курс спецподготовки. Рукопашный бой без оружия, с холодным оружием, бой в невесомости. Дело в том, Анна, что я… инструктор штаба «Армии пробуждения»…

– Экстремистка, пиратка, преступница!

– Надежда, овощи выше всяких похвал, – поблагодарила исин Соня.

– Спасибо, – отозвалась Надежда. – Моей заслуги тут нет, эти блюда были приготовлены личным поваром президента корпорации «Кольцо» Степана Гумилева.

Соня застыла, не донеся вилку до рта.

– Корпорация «Кольцо»? Этот корабль принадлежит «Кольцу»?

– Ну, да… – несколько растеряно кивнула Анна.

– А вы там работаете? – уточнила ван Астен. – И папа Максима… Матвея сосватал вас за своего сына, я правильно поняла?

– Ничего ты не поняла! – снова разозлилась Петровская. – Я не работаю в «Кольце». И мой папа – губернатор Марса, если хочешь знать. А «Надежду» я угнала!

– Ну и кто из нас после этого преступница? – уела девушку Соня.

Наступила тишина. Анна села на свободный стул и кусала губы, глядя в угол. Лучемет она положила на край стола, забыв о нем. Ее большие, чуть раскосые глаза блестели от подступивших слез.

Соня доела овощи, отодвинула тарелку и приступила к морепродуктам. Щупальца еврокракенов, запеченные с сыром, оказались чудо как хороши.

Покончив с едой, девушка сделала глоток кофе и решила взять инициативу в свои руки.

– Анна, – мягко сказала она, глядя на свою спасительницу. – Давайте попробуем пригасить эмоции. Нам обеим нужен один и тот же человек. Для меня он – Максим Верховцев, для вас – Матвей Гумилев. Я не знаю, где он и в каком состоянии. Вы тоже не знаете.

– Ты его не получишь! – дернула плечом Петровская.

– Это сейчас не главное, – все так же проникновенно произнесла ван Астен. – Он – мужчина и решать ему.

– Да-а… – совсем по-детски протянула Анна и слезы полились из ее глаз. – Конечно, решать ему-у… А как он решит, если он меня-я… со-овсе-ем непомни-и-ит…

И она зарыдала, уткнувшись лицом в ладони.

Соня вздохнула. Она понимала, что чувствует сейчас эта взбалмошная, импульсивная, но, наверное, в душе добрая и светлая девушка. Наверняка добрая и светлая, иначе Максим… Матвей не полюбил бы ее.

Все эти процедуры с пересадками личностей никогда не нравились Соне и она часто спорила с братом по поводу их этичности. Конечно, «Армия пробуждения» с помощью пересадок получала отлично подготовленных бойцов, беззаветно преданных делу звездной революции. Но было во всем этом что-то нечестное, неправильное… И даже нечеловеческое, недаром же всем процессом руководила высокомерная гордячка сестра Кобра, а человеческий материал подбирался, по слухам, кем-то из загадочных «спонсоров революции».

«Бедная ты бедная, – глядя на плачущую Анну, думала Соня. – Ты ведь на все готова ради него. Подумать только: наплевать на статус отца, угнать полицейский коптер, напасть на охрану, вытащить Максима в буквальном смысле слова из пекла! А потом угнать этот корабль, полететь наобум, схватиться со спецназовцами из ООД. Из тебя получился бы отличный звездный борец, девочка. Мог бы получиться…»

Соня помрачнела. Ситуация складывалась патовая. Революция погибла. Это уже непреложный факт – товарищ Дементьев, невесть каким образом осознавший свою истинную личность, стал могильщиком всего того, за что бились звездные борцы.

Девушке вспомнилось словечко «бонапартизм». Да, так и есть. Товарищ Дементьев стал новым Наполеоном. А истинный вождь революции, товарищ Альфа Максим Верховцев исчез.

Жив ли он?

Сердце подсказывало – жив.

Где он сейчас?

Сердце молчало.

Солнечная система велика, очень велика. Найти в ней человека невозможно, если только не знаешь о нем чего-то такого…

– Анна! – Соня решительно поднялась и уперлась кулаками в стол, словно она была на штабном совещании «Армии пробуждения». – Успокойтесь! Давайте рассуждать логически…

Петровская вскинула голову, с надеждой посмотрела на девушку.

– Не мы одни ищем Максима… Матвея. Степан Николаевич Гумилев – человек влиятельный, решительный и с огромными возможностями, так?

– Ну, так… – кивнула Анна.

– Стало быть, он наверняка тоже ищет своего единственного сына, так?

– Наверное…

– Товарищ Дементьев… ну, канцлер Прусаков, объявил корпорацию «Кольцо» преступной организацией, а ее президента и его сына – врагами. Выходит…

– Да ничего не выходит, – отмахнулась Петровская. – Я же была на станции «Амур», говорила с ним. Я тоже думала, что он найдет Матвея…

– Ну, тогда не нашел, а сейчас…

– Корпорация разгромлена, ее президент Гумилев в розыске. А Матвей… может быть, он вообще не живо-ой… – и Анна вновь заплакала.

– Если бы его убили, – жестко сказала Соня, – то не искали бы, понимаете?

– Наверное…

– Постойте! – подняла руку Соня. – Я, кажется, придумала!

– Что ты придумала? Как заманить нас в ловушку и сбежать? – немедленно вскинулась Анна, вытирая слезы.

– Делать мне больше нечего, – фыркнула Соня. – Я придумала, как узнать, куда исчезла корпорация «Кольцо»!

– Говори!

– Сперва извинитесь.

– Что-о?! Чтобы я… перед какой-то рыжей…

– Тогда ничего не скажу! – Соня уселась на стул, сложила руки на груди и отвернулась от разъяренной Анны.

– Девочки, не ссорьтесь, – проворковала Надежда.

На ее слова никто не обратил внимание.

– Хорошо, – пересилив себя, тихо проговорила Анна. – Извини… те.

Соня повернулась к девушке.

– И вы меня извините, Анна. Понимаете, нам надо сейчас быть заодно, быть командой. Предлагаю перемирие. По крайней мере на тот срок, пока мы не отыщем… нашего жениха. Идет?

– Хорошо, – так же тихо повторила Петровская.

– Значит, мир? – уточнила Соня.

– Мир.

– Тогда я хочу спросить у исина корабля: в вашей памяти есть данные о полетах, которые совершал Степан Николаевич Гумилев?

Ответом Соне было молчание.

Анна улыбнулась сквозь слезы.

– Она тебе… вам не ответит. Надежда!

– Слушаю, – отозвался искусственный интеллект.

– Куда летал Гумилев?

– Президент корпорации «Кольцо» совершил на «Черной стреле» двадцать четыре вылета. Три – в окрестностях станции «Амур», шесть – на орбиту Венеры, одиннадцать – на Луну, четыре – на различные станции, один – на Марс, и девять – на базу корпорации, расположенную на Титане…

– Есть! – обрадовано воскликнула Соня. – Титан! База!

– Где это? – распахнула ресницы Петровская.

– Титан – спутник Сатурна. Выходит, у корпорации «Кольцо» там база. И скорее всего, именно на нее и отправились уцелевшие сотрудники после разгрома.

– Я поняла, – кивнула Анна. – Надежда! Корабль летит на Титан.

– Выполняю.

«Справедливый» приближался к Титану. Самый крупный спутник Сатурна уже хорошо был виден невооруженным глазом – в обзорных иллюминаторах он выглядел как желтое пятно, медовый глазок на фоне бархатной черноты космоса.

О Титане Матвей знал немало. Один из самых крупных спутников планет-гигантов, названный в честь брата древнегреческого бога Кроноса, Титан имел почти земную атмосферу, на девяносто с чем-то процентов состоящую из азота. Но в отличие от Земли и терраформированных Марса и Луны, в атмосфере Титана практически отсутствовал кислород, зато было много метана. Густые метановые облака надежно укрывали планету от наблюдений с орбиты. Именно метан придавал спутнику «фирменный» медовый окрас.

Поверхность Титана также напоминала земную. Там имелись океаны, а на единственном крупном материке Ксанаду высились горные хребты, достигавшие двух километров в высоту.

Интерес к Титану люди проявляли давно. В героическую эпоху освоения множество разведывательных зондов и исследовательских станций опускались на его поверхность. Именно на Титане были открыты первые внеземные формы жизни, и это, к изумлению ученых, оказались не слизистые комочки протоорганизмов, а сложно­организован­ные, удивительные существа. Одни напоминали земных головоногих моллюсков, другие – членистоногих, третьи – парящих в плотной атмосфере медуз, четвертые вообще имели не белковую, а кремнеорганическую основу и именовались «живыми камнями».

В двадцать втором веке на Титан состоялось три экспедиции и была выстроена первая постоянная база, так называемый «Приют-1». Затем, в эпоху колониальных войн, база оказалась заброшенной, и лишь в начале двадцать пятого века люди вернулись на крупнейший спутник Сатурна.

Здесь постоянно работала геологоразведочная экспедиция, имелся пост дальней связи и база «Беллоны». Но это была только верхушка айсберга. Титан облюбовали для своих темных делишек контрабандисты, черные старатели, а в ущельях Адири находился тайный ремонтный комплекс «Армии пробуждения», где захваченные гражданские суда переделывались в боевые машины.

И самое главное – в недрах Титана, как выяснилось, была выстроена база корпорации «Кольцо». То, что Титан является следующим после Венеры кандидатом на терраформирование, знал в Солнечной системе каждый школьник. Но этот же самый каждый школьник также был в курсе, насколько затратно и сложно перетащить в район Сатурна громоздкую терраформирующую технику. Фраза «когда Титан терраформируют» стала сродни выражению «после дождичка в четверг».

Поэтому Матвей очень удивился, узнав, что корпорация «Кольцо» уже много лет ведет подготовку плацдарма для атаки на девственный и негостеприимный мир Титана.

– В бизнесе, в политике и в любви побеждает тот, кто умеет заглянуть в завтрашний день, – сказал сыну Степан Николаевич, объясняя свое решение возводить базу на Титане. – Мы все равно выбили бы из правительства этот подряд, но товар положено подавать лицом. Стало быть, если кто-то из скептиков начнет оспаривать саму возможность терраформирования столь удаленного от Солнца объекта, мы сможем предъявить ему уже готовую базу, смонтированные атмосферные станции и газоотсосы. Ну, точнее, теперь уже не сможем…

После этих слов Гумилев-старший помрачнел и уселся в кресло второго пилота. Разговор отца и сына проходил в центральном отсеке фотонного крейсера «Справедливый», который нагнал караван судов корпорации «Кольцо» в районе, известном среди пилотов как «семерка», а по-простому – на орбите Юпитера.

Огненный ураган, исторгнутый Солнцем, нарушил связь между кораблями и станциями во всем Солсисе. Ослепли радары, оглохли сканеры, даже лазерные дальномеры, «щупачи», не в состоянии были пробиться через мощные потоки излучения и ионизированного газа.

После уничтожения станции «Око-500» можно было не опасаться, что караван будет обнаружен, но требовалось срочно уводить суда прочь.

Степан Николаевич с самого начала планировал эвакуировать все активы корпорации на Титан, но Матвей усомнился в правильности такого решения.

– На Титане есть группировка «Беллоны». Судя по всему, бригада перешла на сторону Прусакова. Если это так, нас обнаружат и разгромят в два счета, – сказал он отцу.

В ответ Гумилев-старший усмехнулся и сказал одно короткое слово:

– Хотей.

– Что? – не понял его сын.

– Хотей, Матюша. Ты знаешь, что это такое?

– Э-э-э… Что-то буддистское?

– Ну да, изначально это было наименование Смеющегося Будды, бога изобилия. А на Титане Хотей – гигантский разлом, лежащий на юго-восточной окраине континента Ксанаду. С орбиты он действительно похож на улыбающийся рот. Многокилометровая трещина, уводящая глубоко в недра планеты. По краям Хотей обсажен цепью криовулканов, денно и нощно выбрасывающих в атмосферу струи метана. Таким образом над разломом постоянно висит мощная газовая шапка, непроницаемая для наблюдений. А сама база корпорации находится глубоко под поверхностью Титана и недоступна для сканирования или обнаружения радарами. Мы можем заводить даже такие громады, как лихтеровоз, прямо в Хотей. Здорово, правда?

– А как же садиться в метан на плазме? Взорвется же все к чертовой матери! – удивился Матвей.

– Зачем же на плазме? – ответно удивился Степан Николаевич. – Когда началось строительство базы, первым делом была смонтирована гравитационная горка. Выходишь на точку, кладешь транспорт «на пузо» и скользишь вниз. Есть только одно «но»… – президент корпорации «Кольцо» помрачнел. – Время играет против нас. Чтобы опустить столько бортов в Хотей, понадобится много часов. За это время нас свободно могут обнаружить и…

– Значит, нужен отвлекающий маневр! И этим маневром буду я! – решительно пристукнул кулаком по колену Матвей.

Высадка на Титан прошла без сучка, без задоринки.

Караван корпорации «Кольцо» к этому моменту пополнился двумя крейсерами «Армии пробуждения» – «Могучим» и «Разящим». Их экипажи, состоящие из «непримиримых», приняли решение присоединиться к «флоту товарища Альфы» на подлете к Сатурну.

Группировкой «Беллоны» на Титане, имевшей в своем составе три орбитальные ракетные платформы и военный транспорт, командовал капитан третьего ранга Аскольдин, а его заместителем оказался ни кто иной, как однокурсник Матвея старший лейтенант Артем Вороных.

Практически весь личный состав базы и ракетные платформы как раз накануне прибытия каравана корпорации были отправлены к Ио, чтобы влиться в объединенную войсковую группу, созданную для подавления мятежа заключенных.

Таким образом никакой реальной угрозы для судов «Кольца» бывшая база «Беллоны», ныне именовавшаяся «Контрольно-следящий пункт Военно-Космических сил номер сто тринадцать», не представляла. Но оставленный за командира Вороных мог сообщить в штаб ВКС об обнаружении каравана, и Матвей решил пойти ва-банк.

Суда корпорации оставались на противоположной стороне Титана. Пересев в авиетку, Гумилев-младший за три с лишним часа совершил облет планеты и, войдя в зону действия радаров базы, связался с Вороных.

– Андрей, здорово! Принимай гостя.

– Матвей?! – удивленно воскликнул старлей. – Живой? Погоди, ты же вроде как…

– Ну да, государственный преступник, – усмехнулся Матвей. – Вот, прилетел к тебе сдаваться. Видишь меня хорошо?

– Как на блюдечке, – подтвердил Вороных.

– Куда садиться?

– Западный сектор посадочного поля, даю маркеры… Матвей… А ты один?

Когда старший лейтенант Вороных задавал этот вопрос, голос его дрожал от волнения.

Андрей никогда не отличался особой отвагой и всегда старался придерживаться старого, как мир, армейского принципа: «быть подальше от начальства и поближе к кухне». Явление Матвея Гумилева напугало Вороных. Помимо него на станции несли службу еще три человека – двое вольнонаемных связистов и пожилой уже военный техник мичман Осадчий. Понятное дело, оказать сопротивление вооруженной группе экстремистов эти люди не могли в принципе.

– Один, один, – успокоил сокурсника Гумилев.

– Я обязан доложить…

– Успеешь. Я ведь не просто так к тебе, Андрюха. Есть у меня одно предложение…

Заинтриговав Вороных, Матвей отключился и принялся сажать авиетку в квадрат западного сектора, подсвеченный зелеными лазерными маркерами.

Он выбрался из кабины и, окинув взглядом темное мутное небо над головой, серые скалы, торчащие изо льда и серебристые купола базы, освещенные прожекторами, двинулся по бетонным плитам к стальной коробке КСП, украшенной крыльями антенн дальней связи.

Навстречу ему в бронескафандре выскочил Вороных. В руках старлей сжимал тяжелый армейский импульсатор, нацеленный в живот Матвея.

– Не дури, Андрюха! – сказал Гумилев, делая шаг к старому приятелю. – Я без оружия.

– Вижу, – отозвался Вороных, облизывая губы.

Он переживал не лучшие минуты. С того момента, как в динамиках дежурки раздался голос Матвея, Андрей буквально разрывался от желания включить приемо-передатчик гиперсвязи и сообщить в штаб ВКС о неожиданном появлении Гумилева. В то же время было весьма заманчиво сперва пленить такую важную персону, каковой стал его бывший однокурсник, а потом уж слать в штаб победную реляцию.

Вороных не знал, что в левой перчатке скафандра Матвея лежала серебристая фигурка льва, которая не только даровала своему владельцу смелость, но и заражала этим качеством всех вокруг.

Нерешительная душа старшего лейтенанта сдалась под напором энергии, испускаемой львом. Он решился стать героем и в одиночку захватить государственного преступника, получить повышение по службе и вырваться, наконец, с опостылевшего Титана. Неведомая доселе отвага горячей волной обожгла сердце Андрея и он вскинул импульсатор на уровень глаз.

– Ко мне, медленно!

Матвей приблизился к Вороных, держа облитые металлотканью скафандра руки на виду.

– Матвей Степанович Гумилев, вы арестованы.

– Угу, – кивнул Матвей. – А теперь, когда формальности соблюдены, пойдем в помещение, что-то тут холодновато…

Андрей оценил юмор сокурсника – среднесуточная температура на поверхности Титана составляла около минус ста семидесяти градусов по Цельсию – и коротко, истерично хохотнул.

Пройдя через двойные двери тамбура КСП, Матвей первым вошел в дежурную часть. В круглой комнате, сплошь забитой аппаратурой, его встретил мичман Осадчий и два связиста, все вооруженные.

– С прибытием, – прогудел в усы мичман.

– Спасибо, – улыбнулся Матвей, сняв шлем.

И прежде чем ввалившийся в комнату Вороных успел что-то сказать, он шагнул к блоку гиперсвязи и набрал на панели короткую комбинацию, отключающую питание.

Индикаторы готовности на пульте связи погасли.

– Т-ты чего? – проклацал зубами Вороных. – С-стой! Стрелять буду!

– Успеешь, Андрюха, успеешь, – остановил его Матвей.

Усевшись в кресло оператора, он сжал левую руку в кулак и сказал:

– А теперь, господа, позвольте поведать вам одну увлекательную историю. По ее окончанию вы и решите, что со мной делать.

Говорил Матвей недолго. Он даже сам удивился, как это такое множество событий, произошедших за последние месяцы, уложилось у него в какие-то пятнадцать минут.

– …Ну, а когда «мозголом» вернул мне мою настоящую личность, Прусаков как раз узурпировал власть и объявил себя канцлером, а нас с отцом – преступниками. Вот и все.

Матвей умолк. Осадчий озадаченно крякнул, связисты переглянулись, а Вороных уныло протянул:

– Ну, а присяга?

– Я присягал человечеству, Андрюха. Ты, кстати, тоже. И Генка Прусаков вместе с нами. От этой присяги меня сможет освободить только смерть. А вот нашему идиоту-однокурснику ни ты, ни я ничего не должны. И все остальные, между прочим. Ну, так как, с кем вы, мастера систем связи?

– Ты, Матвей Степанович, кругом вроде прав, – пробормотал мичман. – Но боязно как-то…

– А вы не бойтесь. Умеючи и ведьму бьют, – ввернул кстати вспомнившуюся старинную присказку Матвей. – Наше дело правое. Да, Андрюха?

– Да, – ответил Вороных и закинул импульсатор на плечо. – Мне все эти революции с самого начала не нравились.

– Понятное дело. Чего ж в них хорошего, – согласился Матвей. – Ребята, включайте гиперсвязь. Будем давать НАШИМ добро на высадку.

Сестра Кобра вызвала канцлера прямо на заседании Государственного совета. Шел разбор второй операции против сепаратистов Аркадии, и Прусаков хмуро слушал доклад командующего сводной бригады ВКС адмирала Бойченко о том, каких успехов добились его пилоты и десантники.

Успехи были так себе. Не сумевший выбросить десантные батальоны прямо в столице мятежной провинции контр-адмирал Головань был отстранен от командования и операцию возглавил Бойченко. Он тут же отдал приказ десанту высадиться в соседней с Аркадией провинции Солнечная и вести наступление по поверхности.

Скоростные танки и бронемашины десанта тремя колоннами устремились к границам провинции – и натолкнулись на ожесточенное сопротивление сил самообороны Воробьева. Лидер Аркадии не церемонился с нападавшими. Техника подрывалась на минных полях, танки горели под лазерами, бронемашины буксовали на бетонных надолбах.

За трое суток десантникам удалось продвинуться на двенадцать километров. Бойченко бросил в бой орбитальные штурмовики «Богомол», но эти прекрасные машины не могли подняться выше двадцати километров из-за сплошной противовоздушной завесы, а рядом с землей они теряли маневренность и становились легкой добычей для переносных ракетных комплексов напряженного боя «Клинок», в изобилии имевшихся у сепаратистов.

Только выдвинув на позиции тяжелые плазмометы, Бойченко сумел прорвать оборону аркадийцев и с боями занял несколько небольших населенных пунктов на границе провинции. При этом потери его бригады были просто чудовищными.

Как раз в тот момент, когда адмирал докладывал о цифрах потерь, коротко тенькнул коммуникатор на запястье Прусакова. Поскольку голосовую связь он отключил, по экранчику поползли буквы текстового сообщения.

Сестра Кобра писала: «Наставник передал: караван Гумилевых идет к Титану». Прусаков трижды перечел сообщение и поднялся, заставив Бойченко замолчать на полуслове.

Члены Государственного совета с недоумением воззрились на канцлера.

– Немедленно свести все наши крейсера и броненосцы в единый флот! – свистяще произнес Прусаков и разноцветные глаза его вспыхнули недобрым огнем. – Придать флоту десантные транспорты и корветоносцы! Флагманом пойдет «Пилигрим», подготовьте мне каюту. Курс на Титан!

Члены совета недоуменно завертели головами.

– Позвольте, господин канцлер, – дрожащим голосом начал Бойченко. – А как же Аркадия…

– К черту Аркадию! – рявкнул Прусаков, выбираясь из-за стола. – Мы идем на Титан!