* * *
Трейси грациозно, по-кошачьи, спрыгнул из открытого застекленного люка, ведущего на крышу, цокнул каблуками и выпрямился.
— Очень познавательный разговор я сейчас прослушал, — сообщил он, убирая свой пистолет. — Признаюсь, босс, я не был уверен, что сделаю это. То есть кабы ты согласился продаться федералу, я отошел бы в сторонку и продолжил бы плевать с крыши. Но ты сказал ему: «Нет». Это круто. Я не мог не среагировать. К тому же я не слишком люблю копов. А еще я не люблю тех, кто стучит копам, поэтому я вполне мог пристрелить вас обоих. Этот вариант мне нравится даже больше, ага.
И «ковбой» покосился на Хаммерсмита, который разметался на диване в луже крови. Голова у специального агента практически отсутствовала, потому что разлетелась, словно арбуз, когда в нее попала разрывная 45-го калибра.
Карл подавил рвотный позыв. Он был весь облеплен окровавленными кусочками черепа и мозга. Но самое главное, что он не хотел отказать Хаммерсмиту.
Он хотел сказать ему: «Нет. Я не стану с вами сотрудничать, пока вы не дадите мне гарантии». Но Трейси оказался чересчур торопливым и удовольствовался лишь одним словом.
«Многие называют судьбу всемогущей, ибо всякий, кто приходит в эту жизнь, рано или поздно ощутит ее силу». Да-да, снова Никколо Макиавелли.
— Что я должен сказать? — поинтересовался он, сплевывая какое-то крошево, приставшее к губам. — Поблагодарить за то, что ты в очередной раз спас мою задницу?
— Ну, типа того. Хотя ладно, черт с ним, он бы все равно тебя не грохнул, так что я тебя если и спас, то от своей пули. Пускай этот раз не считается.
Трейси усмехнулся, поднял со стола книгу, бегло пролистал.
— Философия или история? Чушь. Слушай, босс, сходи-ка ты помойся. А я оттащу мертвеца в мастерскую. Скажем, что он разбирал пистолет и сдуру шмальнул себе в лобешник, идет?
— Идет...
Макриди, изо всех сил сдерживая предательскую дрожь в коленях, поплелся в ванную на первом этаже. После душа он переоделся в чистое, высушил голову феном и успокоился. Чертов «ковбой», как ни крути, появился вовремя. Спецагент и сам не знал, что творится вокруг, выглядел растерянным, а, поди ж ты, собрался его вербовать! Правительству верить нельзя, все равно обманет. Наобещает с три короба, а потом все закончится в лучшем случае тюрягой, а в худшем — пулей в голове от ребят из ИРА...
За время, пока Макриди принимал водные процедуры, Трейси успел навести порядок в комнате. Даже на виниловой обшивке дивана не осталось пятен. Хорошо, что не кожаный, подумал Карл.
«Ковбой» уже рассказал Гоферу и Гуверу о трагической оплошности механика. Они отнеслись к случившемуся философски, после чего занялись установкой на крыше одного из безоткатных орудий. Вся дура целиком весила фунтов шестьсот, но крыша спокойно должна была выдержать такой вес. Офис Макриди постепенно превращался в небольшую и хорошо вооруженную крепость.
|
* * *
Трейси грациозно, по-кошачьи, спрыгнул из открытого застекленного люка, ведущего на крышу, цокнул каблуками и выпрямился.
— Очень познавательный разговор я сейчас прослушал, — сообщил он, убирая свой пистолет. — Признаюсь, босс, я не был уверен, что сделаю это. То есть кабы ты согласился продаться федералу, я отошел бы в сторонку и продолжил бы плевать с крыши. Но ты сказал ему: «Нет». Это круто. Я не мог не среагировать. К тому же я не слишком люблю копов. А еще я не люблю тех, кто стучит копам, поэтому я вполне мог пристрелить вас обоих. Этот вариант мне нравится даже больше, ага.
И «ковбой» покосился на Хаммерсмита, который разметался на диване в луже крови. Голова у специального агента практически отсутствовала, потому что разлетелась, словно арбуз, когда в нее попала разрывная 45-го калибра.
Карл подавил рвотный позыв. Он был весь облеплен окровавленными кусочками черепа и мозга. Но самое главное, что он не хотел отказать Хаммерсмиту.
Он хотел сказать ему: «Нет. Я не стану с вами сотрудничать, пока вы не дадите мне гарантии». Но Трейси оказался чересчур торопливым и удовольствовался лишь одним словом.
«Многие называют судьбу всемогущей, ибо всякий, кто приходит в эту жизнь, рано или поздно ощутит ее силу». Да-да, снова Никколо Макиавелли.
— Что я должен сказать? — поинтересовался он, сплевывая какое-то крошево, приставшее к губам. — Поблагодарить за то, что ты в очередной раз спас мою задницу?
— Ну, типа того. Хотя ладно, черт с ним, он бы все равно тебя не грохнул, так что я тебя если и спас, то от своей пули. Пускай этот раз не считается.
Трейси усмехнулся, поднял со стола книгу, бегло пролистал.
— Философия или история? Чушь. Слушай, босс, сходи-ка ты помойся. А я оттащу мертвеца в мастерскую. Скажем, что он разбирал пистолет и сдуру шмальнул себе в лобешник, идет?
— Идет...
Макриди, изо всех сил сдерживая предательскую дрожь в коленях, поплелся в ванную на первом этаже. После душа он переоделся в чистое, высушил голову феном и успокоился. Чертов «ковбой», как ни крути, появился вовремя. Спецагент и сам не знал, что творится вокруг, выглядел растерянным, а, поди ж ты, собрался его вербовать! Правительству верить нельзя, все равно обманет. Наобещает с три короба, а потом все закончится в лучшем случае тюрягой, а в худшем — пулей в голове от ребят из ИРА...
За время, пока Макриди принимал водные процедуры, Трейси успел навести порядок в комнате. Даже на виниловой обшивке дивана не осталось пятен. Хорошо, что не кожаный, подумал Карл.
«Ковбой» уже рассказал Гоферу и Гуверу о трагической оплошности механика. Они отнеслись к случившемуся философски, после чего занялись установкой на крыше одного из безоткатных орудий. Вся дура целиком весила фунтов шестьсот, но крыша спокойно должна была выдержать такой вес. Офис Макриди постепенно превращался в небольшую и хорошо вооруженную крепость.
|
Лис пустыни
